Цивилизация
Компетентность и добросовестность политиков часто вызывает вопросы. Говорят, это беда «молодых демократий». Но сегодня она актуальна и для веками отлаженной политической системы — США. Многие сомневаются в готовности избранного президента Дональда Трампа к выполнению его обязанностей.
Его зовут популистом. И дивятся: ведь казалось, что популизм — и прогрессистский, и консервативный — как политический стиль ушел в прошлое. У него нет шансов.
Да, его призрак бродил по Европе и Америке. Популистами называли кандидатов в президенты США Джорджа Уоллеса, Барри Голдуотера и Росса Перо — лидера движения «Выстоим вместе, Америка!», взявшего в 1992 году 18,9%. И Сильвио Берлускони с партией «Вперед, Италия!», не раз бывшего премьером. И Норберта Хофера — кандидата в президенты Австрии от Партии свободы (46%). И Марин Ле Пен с ее Национальным фронтом (17,9% на выборах президента 2012 года). Тут же и «Альтернатива для Германии», что начиная с выборов в Саксонии в 2014-м берет места в ландтагах, а в 2016-м в Берлине получила 14,2%.
Эти партии, их функционеров, программы и действия зовут популистскими. При этом «популизм» — синоним безответственности политиков, играющих на нервах избирателей, напуганных проблемами.
Традиционным солидным партиям уютно при стабильности. Популисты ловко используют страхи людей в пору кризисов.
Кризис не редкость при утверждении новых социально-экономических систем. В том числе кризис личный. Когда ты видишь, как из жизни уходит то, что было ее частью века и годы: нормы общения, отношения, обычаи... А приходит другое: новые источники энергии и нравы, открытые границы, мигранты…
Это выглядит вызовом культуре и идентичности. И сбивает с толку часть элит и масс. Они видят: перемены неизбежны. Но боятся их.
Тогда приходят те, кто говорит: мы все исправим. Причем говорит от лица народа. Кто кричит о переменах, но борется с ними. Кто возглавляет великие реформы. А роднит их стиль. Популизм.
Так могут назвать и оратора-выскочку, и главу государства, если он обещает воплотить мечты масс и победить их страх, либо сохранив порядок вещей, либо сломав его. Так называют критиков элит, СМИ и авторитетов. Сами же они как бы выражают интересы «простых людей», которые видят их смутно. А попутно зовут к корням и истокам. Славят устои, род и народ. Ставят кровь, привычки и запреты выше терпимости, права и свободы.
И, бывает, обретают славу и власть. Но не всегда несут добро народам, странам и миру.
Популистами были Линкольн и Троцкий, Теодор Рузвельт и Муссолини, Гитлер и Перон, Уоллес и Кастро… Сейчас так часто зовут Трампа.
Кстати, этот политический стиль и родился в Штатах. Популистская партия (People's Party), одна из крупнейших «третьих сил» в истории США, объединив консерваторов и прогрессистов в борьбе с элитами, возникла в 1891 году. Тогда большие компании все круче вторгались в аграрный сектор. А фермеры — его основа — страдали от низких цен на продукты, трат на транспорт и нехватки кредитов. В борьбе с банками, корпорациями и железными дорогами они создали Народную партию.
Она и впрямь защищала их права под девизом: «Равноправие — всем; привилегии — никому!» Популисты агитировали за малые хозяйства, национализацию железных дорог и связи, снижение налогов, серебряные деньги и т.д. И не зря! В 1892 году их кандидат в президенты Джеймс Уивер получил больше миллиона голосов — 8,51%.
Они просто, ярко и яростно ругали соперников, пылко обличая власть, город и золото. И их избирали губернаторами и в конгресс. Но выборы президента в 1896-м они проиграли и стали быстро терять позиции. Народ решил: их планы — блеф. И это превратило героического американского народника в образ нынешнего «популиста».
Так звали Хью Лонга, губернатора Луизианы. С его избирательной кампанией схожа кампания Трампа. Он ругал соперников, Вашингтон, налоги, «жадные корпорации» и «доставший всех» истеблишмент. Ислам тогда еще не был в тренде.
Глава враждебного Рузвельту движения«Поделим богатство», он был остер на язык и оригинален. И нравился простакам — а их и в Штатах немало. В 90-х на него походил Жириновский. Помните, в 1993-м ЛДПР взяла на выборах в Думу 22,92% — больше, чем любая партия? Что говорил ее вождь? На чем строил агитацию?
С 1993 года он обещает: снизить налоги; сделать пенсии втрое выше прожиточного минимума; повысить рождаемость среди русских; сократить приток мигрантов; дать образование за счет государства; опираться на свои силы. Это в России. А Европе — распад ЕC и отмену евро.
О том же грезит партия «Альтернатива для Германии» (АдГ). А также (если кратко, ведь в ее программе 95 страниц) о низких налогах, высылке беженцев, отказе СМИ от политкорректности и чтоб рожали немки, а не арабки… Попутно ее активисты ругают критиков «бюрократами» и «леваками», к которым те не имеют никакого отношения. «Леваков» сейчас в Европе меньше малого. И страшно далеки они от «бюрократов».
Но АдГ не «вата». Ее придумали интеллигенты, дельцы и журналисты. Почуяли: идет волна тревоги. И поплыли в ней.
В Берлине, Бонне и Бремене агитируют не дикие горлопаны, а «вечные студенты». Они не гонят агит-рэп, а рассуждают, как им не в кайф молодая Европа и как мила Европа-старушка.
А в «Альтернативе для Германии» — да! — ради выгоды (вспомним Пруткова: «Держаться партии народной — и справедливо, и доходно»), но по убеждению. А что? Единство интересов и взглядов.
Но и то и другое можно менять. Причем массово. Только важно ясно видеть ситуацию, цели и способы замены. Иметь умелых, мотивированных мастеров, точно «попадающих в ноты» партитуры социальных настроений. И, конечно, волю.
В Германии 30-х социал-демократы, имевшие сильный актив, деньги, авторитет и политический опыт, проиграли нацистам. Почему? Не хватило воли.
Хватит ли ее сегодня старейшим партиям ФРГ — им и христианским демократам? Только что на съезде ХДС Ангелу Меркель вновь избрали лидером партии. Она признала ряд ошибок, намерена осенью победить на выборах в бундестаг и вновь стать канцлером. Глава МИДа Франк-Вальтер Штайнмайер идет в президенты. На это воли хватило. Хватит ли ее для побед?
Тот же вопрос актуален во Франции, где выборы весной. Выдержит ли утес европейского здравого смысла шторм популизма?
Победа умеренного либерала Александра ван дер Беллена на выборах в Австрии с надежным перевесом под девизом «Выбирать! Не удивлять! За предсказуемую Австрию» дает надежду.
Солидные политики говорят: готовность традиционных партий к борьбе — «сигнал стабильности в эпоху тревоги». Его ли ждут мир и Европа? Похоже, что да.
Новые подходы, которые Ангела Меркель обозначила на съезде центристов в Эссене, на глазах поднимают ее рейтинг.
Возможно, она отчасти следует рекомендациям доклада «Поляризация и популизм», представленного 22 ноября экспертами Всемирного банка — одной из финансовых и интеллектуальных цитаделей мирового мейнстрима.
Не скрывая бед и угроз, они сообщили: инвестиции и экономический рост в Европе замедляются, цены на нефть и уровень занятости падают, сохраняются миграционный кризис и структурные проблемы. Итог: «Усиление опасений и снижение доверия к власти. Поляризация и популизм <…> смещение поддержки от центра к радикалам».
Выход — в оживлении рынка труда и повышении удовлетворенности жизнью. Но методы, успешные в прошлом, в новых условиях не годятся. Нужны подходы, созвучные эпохе.
Каковы они? Найдут ли их те, кто правит сегодня? Речь идет о борьбе за власть и о будущем Европы на ближайшие годы.
Вопрос открыт. Правых популистов слушают многие. И порой видят в них тех, кто решит проблемы. Они используют инструменты демократии — выборы и референдумы — в своих целях. А это, как учит ХХ век, чревато катастрофами. Родит ли тревога по поводу «роста популизма» слаженное и целенаправленное действие? Хорошо, если так. Хватит им пугать. Пора его побеждать.
Легко сказать.
