Цивилизация
Подготовленный Минфином проект бюджета на 2017–2019 годы фиксирует новую экономическую реальность: медленное угасание экономики с дальнейшим уменьшением или, в лучшем случае, стагнацией реальных доходов населения. Главная задача бюджета — «ночь простоять да день продержаться», хоть как-то свести концы с концами.
Бюджетные расходы, по сравнению с уровнем 2016 года, планируется сократить на 200 млрд руб. в 2017 году, и на 400 млрд руб. — в 2018 и 2019 году. Резервный фонд, вероятнее всего, будет полностью потрачен уже в следующем году. Дефицит бюджета планируется покрывать за счет резкого увеличения внутренних заимствований. Пока власти отрицают планы по повышению фискальной нагрузки, но эта тема активно обсуждается, и вероятность того, что через год или два граждане и бизнес получат какой-нибудь новый налог, весьма высока.
Главный смысл трехлетнего бюджета — отчаянные попытки уменьшить размер дефицита. В 2017 году, по проекту Минфина, он должен составить 2,74 трлн руб. (3,2% ВВП), в 2018 году — 1,99 трлн руб. (2,2% ВВП), в 2019-м — 1,14 трлн руб. (1,2% ВВП).
При этом
уже сегодня каждой третьей российской семье не хватает денег на самое необходимое.
Минувшим летом 36% домохозяйств в России столкнулись с финансовыми трудностями и не смогли осуществить необходимые платежи. Почти четверть (23%) граждан оказались не в состоянии оплатить даже ЖКХ, следует из исследования НИУ ВШЭ «Мониторинг доходов, расходов и потребления российских домохозяйств».
Кроме того, гражданам пришлось серьезно урезать расходы на лекарства и медицинские услуги. Несмотря на то что первые подорожали заметнее, расходы россиян на медпрепараты сократились на 8%, а на медицинские услуги — на 15%. При нехватке денег на платные медицинские услуги даже самых больших оптимистов пугает запланированное в проекте бюджета серьезное — больше чем на треть — сокращение финансирования здравоохранения.
Российские власти уже даже на публику говорят не о реформах, прорывах или «удвоении ВВП», как это было в первый президентский срок Путина. Не о модернизации и создании современной инновационной экономики вместо сырьевой, как было во время президентства Медведева.
Говорят лишь о «макроэкономической стабилизации» (она же достигнутое дно) и о надеждах на маленький восстановительный рост экономики в 2017 году.
Даже традиционно оптимистичный министр экономического развития Алексей Улюкаев на инвестфоруме «Россия зовет!» заявил, что не ждет начала роста инвестиций в страну раньше второго полугодия 2017 года. При том, что инвестиции в российскую экономику стали падать еще в 2012 году, когда о войне санкций и обвале мировых цен на нефть никто и не подозревал. И с тех пор падают неизменно.
Хотя Центр стратегических разработок во главе с Кудриным и готовит проект реформ, решится на них глава государства (если вообще решится) уж точно не раньше середины 2018 года, после президентских выборов. То есть 2017 год — это год гарантированной консервации «дна». А вот после выборов могут быть пересмотрены цифры на 2018–2019 годы, но совершенно точно, что легче не будет. Реформы в экономике никогда не несут облегчения сразу, это горькое лекарство с отложенным эффектом.
Если вспомнить, с чем шел на выборы президент пять лет назад, это были обещания увеличения зарплат бюджетникам и пенсионерам, сокращение диспропорций в оплате труда между частным и государственным секторами, 25 млн новых рабочих мест к 2025 году. В 2018 году ему практически нечего предложить гражданам, кроме затягивания поясов и суровой реформации экономики. При таком подходе особенно важно наличие доверия к власти.
Но оно падает.
Россияне хотя и пытаются адаптироваться к новой реальности, она им явно не по душе.
Согласно осторожному опросу ВЦИОМ, граждане стали строже оценивать политический и экономический курсы страны. А судя по результатам опроса нового иностранного агента Левада-центра, граждане за год стали заметно меньше доверять практически всем государственным структурам и общественным институтам.
Рейтинг доверия правительству снизился почти в два раза (с 45% год назад до 26%) и оказался самым низким за последние пять лет. Доверие к Совету Федерации за год упало с 40 до 24%, к Госдуме — с 40 до 22% (на этом фоне тем более вряд ли можно оценивать итоги недавних думских выборов при рекордно низкой явке как триумф власти). Прокуратура вызывает доверие у 24% респондентов (год назад — 37%), полиция — у 24% респондентов (29%), суд — у 22% респондентов (29%). Областным органам власти симпатизируют 23% россиян (38% — год назад), местным органам власти — 22% (32%), политическим партиям — 12% (20%), церкви — 43% (53%).
Власть так долго и упорно строила перегородки между собой и населением, что между ними образовалась глубокая пропасть.
И бюджет, который сейчас обсуждается, показывает эту пропасть не менее наглядно, чем соцопросы, — он скорее спасает от разорения государство, чем его жителей.
Наибольшее доверие у россиян все еще вызывают президент, армия и органы госбезопасности. Но и рейтинг главы государства упал с 80 до 74%. Показатели возвращаются к тем, что были «до Крыма», поясняет заместитель директора Левада-центра Алексей Гражданкин.
По сути,
мы видим ситуацию, при которой высокий рейтинг президента вовсе не означает высокого уровня доверия государству. И даже отчасти является следствием недоверия к государству.
У нас обыденное сознание отделяет «хорошего» царя не только от плохих бояр, но и от государства как такового. В этом сознании царь становится кем-то вроде высшего защитника народа от государства. Только защищать становится все труднее — по проведенному также в сентябре 2016 года опросу Левада-центра, 80% россиян оценивают ситуацию в экономике страны как кризисную.
Разумеется, власти могут уповать на высокий пока рейтинг президента и на хроническую боязнь перемен у населения. Но проблема в том, что радикальные перемены в положении людей — причем к худшему — уже происходят явочным порядком. Ситуация выглядит тупиковой: реформ одинаково боятся и власть, и народ, но и без реформ удержать ситуацию «сытых нулевых» в экономике явно не получается. Не говоря уже о том, что даже такая «новая нормальность» выглядит зыбкой из-за возможности новых санкций против России в случае дальнейшего обострения отношений с Западом из-за Сирии.
Пока можно говорить лишь о том, что хотя благодаря рейтингу президента политическая стабильность в стране более или менее сохраняется, во всем остальном мы живем в эпоху больших перемен без реформ. И, главное, в ситуации полной непредсказуемости, от которой не защищен никто — ни народ, ни власть.
Неслучайно в проекте бюджета при сокращении трат даже на армию растут расходы на национальную безопасность.
Как справедливо подмечает политолог Екатерина Шульман, «если кто-то считает, что мы готовимся к мировой войне, то по архитектуре бюджета этого не видно. Если мы к чему-то и готовимся, то к каким-то внутренним беспорядкам. Мы собираемся чуть меньше кормить наше Министерство обороны, но побольше кормить наши спецслужбы и внутренние силовые структуры».
Беда в том, что эти структуры ничего не производят и богаче нас с вами точно не сделают. А старт экономических реформ все время откладывается по политическим причинам.
