Цивилизация
Соломон и его алмазы. Сокровища Вавилона. Реалы испанской короны. Золото инков. Казна Юсуповых (сколько в ней? они не знали…). Капиталы Рокфеллеров, Ротшильдов и других — нефть, земля, коммуникации, финансы. Деньги НСДАП и КПСС. Все это — ценности. Материальные. Как и страны, обогащающие властные кланы.
И власть — ценность. Но другого рода. Нематериальная. Как мир, семья, свобода… Это — основы жизни. Нити социальной ткани. Сетки координат, где люди черпают знания о том, кто они.
Почему это — ценности? Потому что за них умирают. Или — готовы умереть.
В них отражены образы героев и святых. Нравы и обычаи народов. Ритуалы конфессий, законы и договоры.
Договор о Европейском cоюзе включает ценности. На них он основан: «уважение человеческого достоинства, свобода, демократия, равенство, правовое государство и соблюдение прав человека, включая права меньшинств». Они — «общие для государств — членов общества плюрализма, отсутствия дискриминации, терпимости, справедливости, солидарности и равенства женщин и мужчин».
Что сделали европейцы? Утвердили список общих ценностей. И следуют им. В отношении беженцев. В развитии демократии. В борьбе с террором. Во всем.
Но ценности не вечны. Их создают люди. Они же и разрушают. И основанное на них общество рухнет без мачете и бомб. Если суметь. Дуче и фюрер сумели. Европа родила тоталитаризм, а не только демократию. Путь к триумфу свободы и равенства перед законом был тяжел.
Вот и в России равенство перед законом соблюдается не всегда — отметила на днях Валентина Матвиенко. Коснулась она и нашей темы: «Не прекращаются попытки навязывания нашему государству правовых установок, подходов, за которыми просматриваются иные, подчас чуждые нам ценности», — посетовала она. Меж тем «правовая система должна быть юридическим оформлением исторически сложившихся политических, экономических, социальных, культурных, духовно-нравственных ценностей… нации».
На что опирались члены уходящей Думы, штампуя свои законы? На что будут опираться члены следующей?
Депутатам придется непросто. Потому что неведомо: каким именно ценностям могут отвечать законы страны. В ЕС есть договор и список. В России — нет.
Кстати, спустя четверть века после крушения ГКЧП время вспомнить, что строители новой России видели ее основой то же, что и создатели единой Европы: достоинство, свободу, право… Но о них ли говорит госпожа спикер как о духовно-нравственных ценностях нации? А под «чуждыми ценностями», возможно, подразумевает обычаи варваров, произвол, публичные казни…
Права и свободы граждан России гарантирует Конституция. И если ценности — это ее положения, то все прекрасно. Но есть и иные тексты. В них политики, юристы, активисты, администраторы и литераторы излагают свои версии «наших ценностей». Иные. При этом их фантазии далеки от реальных ценностных ориентаций россиян.
Вот «Высшие ценности Российского государства» по версии Центра научной политической мысли и идеологии (Центра Сулакшина): религия, вера, душа, совесть, добро, разум, труд, коллективизм, патриотизм, нестяжательство, семья.
Напомню: Степан Сулакшин — бывший советник главы РЖД Владимира Якунина и гендиректор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, научным руководителем коего был его шеф. Отзвук его проповеди государственной идеологии, несмотря на ее неконституционность, слышен в известной статье главы СКР Александра Бастрыкина в «Коммерсанте» и идее создания концепции государственной идеологической политики, основанной на национальной идее.
Слышен он и в интервью Сергея Миронова: «Государственная идеология должна быть. Ты можешь ее не воспринимать, но без идеологии сегодня нельзя».
А вот Александр Проханов: «Мы коллективисты… ради справедливого общества, живущего в нашей утопии… мы готовы жертвовать своей судьбой, своей жизнью…»
Таким им грезится желанный россиянин: он верит, добр, умен, любит семью, родину и труд. Деньги — не любит. Мечтает об утопии. Жизнь ему — копейка. Он очень удобен в использовании.
Сеть полна сайтов, где активно рекламируют этот девайс.
Солидные документы содержат свои списки. Вот «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года». В ней это «честь, воля, человеколюбие, справедливость, совесть, личное достоинство, вера в добро, стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством».
Но у ученых — свое мнение.
«В ходе исследований, — говорит завсектором исследования личности Института социологии РАН Владимир Магун, — мы не находим ни повышенной духовности, ни коллективизма-соборности. Скорее наоборот: озабоченность материальным благополучием и преследование интересов…»
Реальные жизненные ценности россиян далеки и от времен Гостомысла, и от советской эпохи. По данным Института сравнительных социальных исследований, жители СССР на первое место ставили семью и детей. А в 2006-м его заняли благополучие и комфорт (31% — в 1986-м, 55% — в 2006-м). Прежде полезность обществу как ценность отмечали 26%, а в 2006-м — только 6%.
При Советах условием успеха называли трудолюбие. В 2006-м — образование. Но 83% сознались: они любят бездельничать.
Через 10 лет старший научный сотрудник НИУ ВШЭ Максим Руднев поведал в лекции о больших переменах: общество уже не традиционно и не уникально в своих ценностях.
«Но оно, — считает ученый, — впереди Европы всей по весу таких ценностей, как власть и богатство. Что же до равенства и братства, то одно почти незаметно, а другое понимается как лояльность друзьям. Это не вполне отвечает реалиям капитализма, в которых живут россияне. Но им лишь чуть больше 20 лет. В Европе сперва проросли ценности рынка и демократии, а уж потом народы приняли новый строй. А россияне вошли в него, оставаясь в сетке координат старой системы. Многие — успешно. А часть только осваивает практику ответственности за себя и свой успех.
Это — труд. А там, где свобода, власть и богатство требуют труда, есть искушение — принять подвластность большей силе, идейную монолитность и нищету. Не потому ли в России забота о природе и обществе, уважение к праву — уступают богатству и власти?»
Так что? Пора сурово — по-пушкински — спросить: «к чему стадам дары свободы?» Ан нет: российская молодежь, пишут ученые (в отличие от многих старших), все больше ценит как раз ее. Ставит самореализацию и неподконтрольность выше денег. Хочет жить в открытом мире, полном разнообразия и творчества.
Если вспомнить этапы развития обществ — на первом (традиция) доминирует вера; на втором (модерн) царит закон; третьим (постмодерн) рулит творчество, — то российская молодежь устремлена прямиком в постмодерн.
Постригут ли ее под сермяжную скобку?
Попытки есть. Центр Сулакшина видит задачей власти «управление ценностными потенциалами». Условия гегемонистского авторитаризма, как назвал российскую систему вице-президент Национального фонда демократии Марк Платтнер, это позволяют — машина коммуникаций вытесняет из сознания масс их ценности, заменяя кодами, удобными элитам.
Успешно ли? 29% симпатизируют президенту, 11% одобряют внешнюю политику — сообщает Левада-центр. Развал хозяйства видят 19%. 29% ругают коррупцию. 27% — бедность. Протестовать (по данным за май) готовы 11%.
Но все меняется. Петиция против «пакета Яровой» на сайте «Российской общественной инициативы» собрала 100 тысяч подписей и ждет рассмотрения в правительстве. В системе Change.org ее подписали 480 тысяч человек.
То есть защита своих интересов есть в числе ценностей россиян. Но их выбор ограничен — бедностью, неверием в себя, страхом.
«Не остается места для ценностно ориентированного поведения даже там, где ценности есть», — говорит социолог Элла Панеях из Института проблем правоприменения. Меж тем в целом «у людей в России вполне обычные, универсальные, базовые для европейской цивилизации ценности».
Да, люди мало готовы жертвовать ради них. «Но, — считает госпожа Панеях, — они поставлены в условия, когда приходится если уж жертвовать, то сразу всем».
Это не звучит обнадеживающе. Да и нужны ли жертвы? Тем не менее ученые четко фиксируют пропасть между грезами властей и реальной ситуацией.
Хорошо, если новые законы отразят истинные ценности россиян. Справятся ли новые законодатели? Много ли на это надежд? Скоро узнаем. Но для страны будет лучше, если сумеют.
