Цивилизация
Узнав, что ей грозит закрытие и разброс уникального собрания книг по разным местам в связи с занятием здания Следственным комитетом, неравнодушные москвичи решили защитить библиотеку. Составили график дежурств. Посетили СК, где им обещали, что требования срочно рассмотрят. Мэрия отменила приказ о выселении. Но гарантий спокойного будущего не дала.
И 20 апреля 400 горожан поставили вопрос шире: как вообще не допустить сокращения и закрытия библиотек? Тут же и основали общество их защиты имени Данте Алигьери.
А 23-го Александр Архангельский, Денис Драгунский, Александр Кабаков, Елена Шубина и еще многие писатели, издатели, журналисты, ученые и просто сотни жителей из разных (порой далеких от юго-запада) мест пришли читать стихи Данте.
Это чтение – яркий пример ненасильственного протеста последних лет. Успешен ли он? Увидим.
Есть основания считать, что библиотеку сохранят на прежнем месте. Но и ее перевод в полном составе станет победой. Для кого-то этот пример слишком локален. Для кого-то – политически не актуален. Но напомню: широкие гражданские кампании часто начинали небольшие группы. Все они касались проблем, важных для общества. А здесь дело не только в попытке закрытия библиотеки, но и в желании проводить решения важные для граждан без учета их мнения.
Иных это устраивает. Других – нет. 77% россиян, опрошенных Левада-центром в марте 2016 года, не хотят защищать свои интересы. Но 51% считает протест нормой.
Схожую ситуацию не раз обсуждали в своих работах мастера ненасильственного воздействия на общество и власть. Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг, Генри Торо, Лев Толстой, Сол Алинский, Александр Солженицын считали: мнение большинства важно, но не менее важна воля меньшинства и отдельного гражданина.
«Человек не обязан искоренять даже самое вопиющее зло, – пишет Торо в работе «Гражданское неповиновение», – каждый волен следовать своим взглядам…Но, если уж отстраняться от борьбы, необходимо… хотя бы не поддерживать зло». Под злом он понимает любую несправедливость.
При этом
зло, добиваясь своего, часто использует принуждение и насилие. Платить за них той же монетой, считают учителя ненасилия, не следует.
За столетия, что минули с тех пор, как причиной войн и мятежей стал не только голод, но и идеи, мир прошел полный крови путь к частичному пониманию того, что насилие – не лучший способ решения проблем и воплощения социальных проектов.
Сподвижник Ганди интеллектуал Джавахарлал Неру назвал мирную борьбу за перемены «сатьяграха» – «упорство в истине» – изменения через воздействие на совесть и разум, отказ от насилия и готовность перенести ради этого побои, арест и т.д.
«Злу должно противиться праведными средствами, но никак не злом», – убеждает Толстой в работе «Царство Божие внутри нас». Слово «непротивление», учит он, надо понимать «в точном смысле наставления Спасителя, т.е. не платить злом за зло». Тогда и сопротивление намного более этично и в конечном счете – эффективно. «Взявшие меч, – пишет он, – от меча погибнут, а ищущие мира, поступающие дружественно, безобидно, забывающие и прощающие обиды, большею частью наслаждаются миром…» Это – не подчинение злу, а отказ ему помогать – несотрудничество.
Солженицын называл это «жизнь не по лжи» – отказ от практик и ритуалов тогдашней власти.
«Здесь… ключ к освобождению: неучастие во лжи! Пусть ложь все покрыла, пусть всем владеет, но в самом малом упремся: пусть владеет не через меня! И это – …путь самый легкий для нас и самый разрушительный для лжи».
Но, зная обстановку и людей («Жить не по лжи» он писал в 70-х), Солженицын взывает не к лояльному власти большинству – а к понимающему его меньшинству.
«…Не созрели мы идти на площади высказывать, что думаем... Но хоть откажемся говорить то, чего не думаем! Вот это путь, самый легкий и доступный при нашей… трусости, гораздо легче (страшно выговорить) гражданского неповиновения по Ганди…»
Гражданское неповиновение – это по Ганди открытое неисполнение аморальных и несправедливых, с точки зрения протестующих, норм, правил, предписаний и законов. Нередко это вело к аресту и суду. И протестующие были к ним готовы. Потому что двигал ими не гнев, а – строго по Данте – «любовь, что движет солнце и светила».
Но кроме неповиновения Ганди предлагал и несотрудничество.
Что это? Гражданин не участвует в коллективных действиях, но и не взаимодействует с системой – отвергает службу, звания, награды и т.д.
При этом протестующие, учит Ганди, могут дружить с полицейскими. Им чужда неприязнь к отдельным людям. Они меняют систему. В том числе убеждая служащих ей в своей правоте.
Ганди высоко ценит личность и ее талант. Возможно, личность – это будущий лидер: образец для тех, кто идет за ним к цели. Потребитель, говорят психологи и социологи, «покупает» не то, что вы делаете, а то — зачем делаете. Учителя ненасилия знали это. И каждый предложил свое зачем.
Торо и Толстой: чтобы, следуя заповедям Христа и храня достоинство, противиться злу. Ганди: ради независимости. Кинг: за равные права. Алинский: чтобы отстоять интересы простого человека. Солженицын: дабы изменить страну и мир. Без насилия.
Каждый из этих людей – лидер. Об их мощи можно судить по тому, что несмотря на то, что их убивали, сажали в тюрьму, отлучали от церкви и изгоняли, соратники до сих пор следуют за их образами и идеям. Их не остановили ни пули, ни аресты. Зря что ли Ганди следовал девизу «заполним тюрьмы»? А за ним Кинг и его сторонники.
Но если лидерство, как пишет Сол Алинский, это способность собрать и направить людей на организованное и целенаправленное действие, то последователи – это коллектив. И его поступки тем успешнее, чем больше они совершаются в рамках проекта. Но и стихийно люди могут конвертировать частный выбор в общее дело. В любой форме – от защиты прав до отказа от них.
«Давыдов.Индекс», исследуя электоральные предпочтения, спросил: «За какую партию вы проголосуете на выборах в Законодательное собрание Санкт-Петербурга?»
Среди версий ответа была и такая: «Против всех/ Испорчу бюллетень». И что же? С марта по январь 2016 года число людей, готовых это сделать, выросло с 1,8 до 18,9%. Важный показатель. Отказ от права избирать – тоже ненасильственная форма протеста. Причины могут быть разные – от недоверия партиям и кандидатам до неверия в то, что политическая система отвечает нуждам избирателей. Причем если причиной неприхода может быть как спланированный бойкот, так и просто лень, то порча бюллетеня и его помещение в урну – это обычно сознательный акт.
Его, пишет Солженицын, совершает человек, живущий «не по лжи». Он «не проголосует… за лицо, которое считает недостойным или сомнительным».
Можно принимать порчу бюллетеня как средство протеста, а можно отвергать ее, но вспомним: в августе 2014 года питерские депутаты, включая кандидата на пост губернатора Оксану Дмитриеву, призвали делать бюллетени недействительными на губернаторских выборах. Они надеялись, что это снизит общий процент голосов, станет знаком протеста и может привести ко второму туру.
Впрочем, и до, и после страна видела тысячи акций протеста – от борьбы с точечной застройкой до стачек. В 2016 году «Центр экономических и политических реформ» зафиксировал 132 трудовых конфликта в 57 регионах (без столиц). И они продолжаются. Хотя добиться своего нелегко.
Елена Русакова, член Совета депутатов московского муниципального округа Гагаринский, сообщает: «Подано множество заявок на публичные мероприятия, и все отклонены со смехотворными объяснениями. Вместо требуемых площадок в своем районе могут предложить место на другом конце Москвы. А граждане могут думать, что митингов нет, потому что все довольны». Меж тем в округе люди протестуют против проекта стройки на месте сгоревшей библиотеки ИНИОН. Собрали более 10 тыс. подписей за ее восстановление. Но их не услышали. Кампания продолжается.
Библиотека имени Алигьери тоже находится в округе г-жи Русаковой. Она была на народном собрании 20 апреля. А на чтения 23-го пришли две тысячи человек. Дочитали они поздним вечером. И чем сильнее темнело за окном, тем больше людей хотели читать.
