Цивилизация
«Над нынешними выборами... реет коричневый флаг. Эта ситуация тревожила нас годами, а теперь пугает: надвигается цунами лепенизма. Получив лучшие результаты на минувших региональных выборах и став первой по популярности партией, «Национальный фронт» может прийти к власти в ряде регионов, приучив избирателей к тому, что он способен править Францией», — написал 7 декабря в «Либерасьон» ее главный редактор Лорен Жоффрен. А закончил так:
«Если НФ победит, нас ждет страшное. И нужно использовать все средства, чтобы Франция не сдалась перед лицом грядущего кошмара».
Что же встревожило главу одной из ведущих леволиберальных газет мира?
Ультраправая партия «Национальный фронт» во главе с Марин Ле Пен победила в шести из тринадцати регионов в первом туре выборов их глав и депутатов 6 декабря. А в целом набрала 27,88% голосов. Для сравнения: партия Николя Саркози в союзе с центристами победила в четырех регионах, взяв 26,98%, а социалисты — в трех с 23,33%.
Те, кто помнит шок от успеха ЛДПР на выборах в Думу в 1993-м (22,92%), поймут, что ощутили многие французы, узнав эти цифры.
Во Франции помнят о поражении в начале Второй мировой войны. Это была катастрофа. Капитуляция перед нацизмом — тяжкая национальная травма. Лишь отчасти исцеленная победой над гитлеровцами.
Великая демократическая традиция Франции во многом стала этическим и политическим фундаментом современного Запада. Мир помнит о французах, сражавшихся за республику в Испании, и о движении Сопротивления времен Второй мировой войны. Он чтит подвиг героев Сопротивления — тех, кто спасал евреев, сражался с оружием в руках за свободную Францию и освободил свою страну.
Но помнит он и о коллаборационистах, передавших нацистам 75 тыс. французских евреев и служивших марионеточному правительству Анри Петена, получившего в народе прозвище Пютэн — шлюха. Во Франции многие убеждены, что именно им наследует «Национальный фронт». Как и полицейским, что 17 октября 1961 года громили марш парижских арабов за свободу Алжира. И хотя многие из них не были «голубками» — имели оружие, били витрины и оскорбляли парижан, — факт остается фактом: погибли не полицейские, а демонстранты. Называют цифру от сорока до нескольких сот убитых.
По приказу префекта Парижа Мориса Папона их избивали на улицах, швыряли в Сену, топтали насмерть в главном полицейском управлении.
Кстати, в 1998-м Папону дали десять лет тюрьмы за то, что, будучи начальником полиции Бордо, он содействовал вывозу в лагеря смерти 1,69 тыс. евреев. А в 1961-м журналисты назвали источник полицейской лютости: ксенофобия.
Вскоре Франция «отпустила» Алжир, свою заморскую территорию, а после — и многие колонии. Но до сих пор часть тех, кто потерял там дом и работу, а то и бизнес и состояние, бешено ненавидят президента де Голля, арабов, черных, антильцев и политику приема иммигрантов. И голосуют за «Национальный фронт». Порой забывая, что родители их внуков зачастую те же иммигранты с исламскими и еврейскими, африканскими и южноазиатскими, испанскими и славянскими корнями.
Одна из главных черт и ценностей Франции — разнообразие. Она, как пишет известный французский историк Фернан Бродель, «рождается из бесчисленных напластований... подобно тому, как мощная земная кора образовалась из еле заметных морских осадков, накопившихся за много веков».
Другое определение повторяет Ролан Барт: «Плавильный тигль, где смешиваются расы». Этот образ долго был ключевым для понимания сути французского общества. Но многолетняя агитация НФ, ажиотаж в связи с притоком иммигрантов и ноябрьские теракты поселили ужас в душе обывателя.
Фанатики из запрещенной в России и многих других странах ИГ (организация запрещена в России) подгадали с бойней — атаковали Францию незадолго до выборов.
И график итогов первого тура вычертили голоса раздраженных и испуганных, так называемых маленьких людей, которых когда-то натравливал на «инородцев и умников» патрон основателя «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пена популист Пьер Пужад, во время оккупации долго стоявший на стороне предателя Петена.
Сегодня наследники профашистских коллаборационистов вновь атакуют демократию и европейские ценности — открытость общества, гуманизм, взаимное обогащение культур, свободу выбора и толерантность.
Как написал в эти дни в фейсбуке мой французский знакомый, эмигрант из России: «Присутствие во власти НФ гарантирует, что Франция больше не сможет гордиться Шарлем Азнавуром, Сержем Генсбуром и Ивом Монтаном. Как и Зинедином Зиданом и Эриком Кантона. Да и нобелевским лауреатом Патриком Модиано... Из-за их сомнительного беженского происхождения. У всех нас посчитают эритроциты, измерят черепа и т.п. Патриотизм Ле Пен — очевидный шовинизм. Первое означает любовь к своим. Второе — ненависть к другим».
Но идеология «Национального фронта» не только утверждает шовинизм, но и отвергает Европейский союз: отказаться от евро, закрыть границы, вернуть таможни и «указать Европейской комиссии ее место» — вот план Марин Ле Пен.
Она ловко жонглирует ложно понятыми идеями патриотизма и суверенитета, играя на руку тем, кто видит Францию клином, которым можно расколоть единство Европы.
Очевидно, французам, разделяющим европейские ценности и желающим своей стране свободы и процветания, пора понять, в чем и почему разуверилась часть их сограждан. Прав политолог Лоран Буве, пишущий в «Ле Монд»: «Сегодня мало кричать «No Pasaran!» Важно понять не только оперативно-тактические причины успеха крайне правых, но и их истоки, лежащие в сфере культуры и идентичности.
В первую очередь — это задача деятелей, имеющих значительную долю власти, и специалистов по управлению выбором, отвергающих политические притязания «Фронта».
У левых и правых демократических политиков теперь один общий враг.
«Линия раскола проходит не между правыми и левыми, а между глобалистами и националистами». Таков один из главных тезисов Ле Пен. Сегодня спектр националистических сил шире, чем прежде. Он включает Швейцарскую народную партию, Партию независимости Соединенного Королевства, голландскую Народную партия за свободу и демократию и ряд других. В интервью Ле Пен именует их «патриотическими партиями европейских стран», поскольку они «четко и ясно выступили против экономической глобализации, введения единой валюты...» и «могут вырвать народы из летаргии...».
«Германия, проснись!» — один из лозунгов Гитлера на его пути к власти. К которой он, кстати, пришел вполне законно. Марин Ле Пен, кажется, марширует по его следам.
Национализм — вот ее знамя, стратегия и месседж, адресованный среднему французу. Не это ли имел в виду Лорен Жоффрен, когда писал, что «нас ждет страшное»? В чем он видит «грядущий кошмар»?
Сегодня Европейский союз и Североантлантический договор — это мощные политические и военные силы, способные защитить стабильность на пространстве как минимум от Стамбула до Лиссабона. Но НФ хочет иного. «Я выведу Францию из НАТО, если меня выберут президентом», — заявляет Ле Пен, попутно призывая демонтировать Шенген.
И возможный успех на выборах 2015 года, указывает Жоффрен, «даст лепенистам трибуну, возможность принимать решения и деньги, чтобы их воплощать».
То есть тревожит не только возможность погромов. Но и перспектива утверждения курса, подрывающего идеи, институты и ценности единой Европы. А также — нынешней системы безопасности.
Лидер НФ выступает за «стабильность сирийского государства, каким бы ни было его руководство», ибо «управлять Сирией не может никто, кроме того, кто сейчас сидит в кресле», то есть Башара Асада, на уходе которого настаивает большинство лидеров Запада.
Такой подход, очевидно, близок и части российских элит. С ними, как пишет в «Нувель обсерватёр» Венсан Жовер, у семьи Ле Пен сложились прочные отношения. Все началось с дружбы Жан-Мари с Ильей Глазуновым (он написал его портрет в форме парашютиста), а продлилось визитами в Россию его самого, дочери, а после и племянницы — депутата Марион Марешаль-Ле Пен. И похоже, папа Ле Пен, дочка Ле Пен и их энергичная племянница еще не раз навестят Москву. Ведь, как говорит Жан-Мари, «дорогой Илья» мечтает написать портрет Марин.
Как утверждает Жовер, в 2012 году вожаки НФ создали в сети телеканал ProRussia.tv. «Мы подписали контракт с государственными СМИ... — рассказал «Нувель обсерватёр» его директор Жиль Арно. — Они выделили нам €115 тыс. на первый год и €300 тыс. — на второй <...> Наши серверы находятся в России». Однако недавно ProRussia решили закрыть, так как, по его словам, в России готовят к запуску франкоязычный канал с бюджетом €20 млн.
В ноябре 2014 года Абель Местр писал в «Ле Монд», что Первый чешско-российский банк (головной офис которого расположен в Москве) предоставил «Национальному фронту» Ле Пен кредит в размере €9 млн».
Лидер фронтистов подтвердила, что «партия обратилась с просьбой о займах... к учреждениям за границей, в США, Испании и, да, в России», пояснив: «Мы, разумеется, собираемся погасить эти займы».
Само-собой. Деньги-то немалые. И пока явно не окупаются.
Тревога сторонников единой Европы и ее ценностей привела к мощной мобилизации политических машин традиционных партий. После первого тура социалисты сняли своих кандидатов там, где победили Марин Ле Пен и ее племянница, чтобы объединить голоса противников «Национального фронта». И это помогло: по предварительным данным, в регионе Нор — Па-де-Кале — Пикардия Марин Ле Пен уступила кандидату «республиканцев» Ксавье Бертрану с результатом 42,4 против 57,6%, а Марион Марешаль-Ле Пен в регионе Прованс — Альпы — Лазурный Берег проиграла мэру Ниццы Кристиану Эстрозисо счетом 45,5 : 53,5%.
В целом же партия Николя Саркози выиграла не менее чем в шести регионах, а партия Франсуа Олланда — не менее чем в пяти. Ну а лепенисты не взяли ни одного. Вуаля.
Впрочем, впереди президентские выборы. А с ними — новые тревоги. И хотя российским поклонникам Марин Ле Пен не стоит питать иллюзий — президентом Франции она не станет никогда, — но очевидно и то, что любому другому главе республики придется отныне учитывать мнение более чем трети избирателей, которые поддержали лозунги ультраправых. Се ля ви.
