Цивилизация
В России рекордно низкий пенсионный порог — 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. Он был установлен больше 80 лет назад, при совершенно других обстоятельствах и с тех пор ни разу не менялся. Такой же «советский» порог остался только на Украине, в Белоруссии и Узбекистане, остальные бывшие республики пенсионный возраст все-таки повысили.
В развитых странах на пенсию выходят значительно позже: в Великобритании — в 60 и 65 лет, в США — в 65, в Израиле — в 62 и 67, в Японии, стране долгожителей, — аж в 70.
Ранний выход на пенсию — это в первую очередь большая нагрузка на бюджет. По данным на июнь 2010 года, численность экономически активного населения в России составляла 76,1 млн человек (около 54% общей численности населения). То есть почти половина страны, а это дети и пенсионеры, экономикой никак не задействованы.
Во-вторых, далеко не все хотят заканчивать профессиональную жизнь так рано. Особенно это касается жителей мегаполисов, которых — еще бодрых, здоровых, опытных — выталкивают в «дожитие», лишая привычных смыслов. Ранний пенсионный возраст — это миллионы поломанных судеб: профессионалы, достигшие пенсионного возраста и желающие продолжать работать, первыми попадают под сокращения. Хотя именно в этом возрасте зачастую и начинается время «золотой» карьеры: люди работают уже не ради места или денег, а для самореализации. Они ценят коллектив, готовы передавать навыки и знания, а их замыкают в четырех домашних стенах, где многие довольно быстро чахнут.
Повезло тем, кто востребован на своем посту и продолжает трудиться, окруженный проблемами, которые нужно решить, людьми, которых нужно направить, радостями достижений и горестями провалов. Напомним, главе Пентагона Дональду Рамсфелду было больше 70, когда он руководил крупнейшим оборонным ведомством мира. Кстати, людей, перешедших 60-летний рубеж, немало и в российском истеблишменте.
К тому же пенсия для гражданских — это одна история, а пенсия, связанная со званием, выслугой и прочими атрибутами силовых ведомств, — другая. В рамках пенсионной реформы ей тоже нужно будет заниматься, возможно, меняя методику исчисления лет выслуги и заменяя это, скажем, на разовые компенсационные или премиальные выплаты. Потому что иначе эта нагрузка на бюджет — в виде выплат бывшим военным, полицейским, чекистам — останется. И при этом будут высвобождаться еще более молодые мужчины, которые не будут знать, куда пойти работать. В охранники магазинов идут зачастую просто потому, что больше здоровому мужчине податься некуда.
Эта тема — лишь один из аспектов гораздо более значительной и серьезной российской проблемы в виде рынка труда в целом.
В случае повышения пенсионного возраста рынок труда должен быть крайне гибким для создания рабочих мест для пожилых людей. Ведь люди, занимавшиеся физическим трудом, в старости уже не готовы двигаться за работой. Хотя они, согласно обследованиям, работают на тех же местах, что и до пенсии. И если на старом месте оставаться уже нельзя, они перестают работать вообще.
Программы переквалификации почти не работают. Не развиты гибкие формы занятости — с укороченным рабочим днем. Проблемы со здоровьем, которые всегда появляются в этом возрасте, также накладывают свои ограничения.
Отсюда еще проблема — большая вероятность маргинализации людей за 55. Сегодня их на работу берут крайне неохотно, прожить на пособие по безработице (в среднем 1700 руб. в месяц) — это откровенная нищета, несравнимая даже с очень скромной пенсией около 8000 руб. в среднем по стране.
Повышение пенсионного возраста также неизбежно приведет к структурным изменениям на рынке труда, то есть по ряду сегментов карьерное продвижение новых поколений, и так сильно замедлившееся в силу недостаточной ротации кадров и общего депрессивного состояния, может вообще остановиться. Это, в свою очередь, может привести к росту криминогенных факторов и маршей протеста, как несколько лет назад было во Франции, когда молодые вышли на улицы, требуя лучших условий контрактов. Они не могли получить работу, потому что все места были заняты представителями более зрелых возрастов.
Но это уже проблема, связанная с госполитикой в экономике в целом, с желанием (настоящим, а не просто декларируемым) создавать новые отрасли, поднимать постиндустриальный бизнес и т.д. Этим всем также надо заниматься, в общем, независимо от пенсионного возраста, потому что этим в принципе надо заниматься, если мы хотим видеть Россию в числе эффективно развивающихся стран, а не «народов бесконечного рассвета», как говорил философ, наций, застрявших в сумерках, где никогда не рассветет.
Повышение пенсионного возраста напрямую связано и с демографической проблемой.
В конце концов многие жители сел и деревень, прежде всего мужчины, до пенсии вообще не доживают.
Россия, находясь на 44-м месте в мире по уровню ВВП на душу населения, занимает лишь 145-е место по ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ) мужчин, отставая от десятков несравненно более бедных стран, таких как Гондурас. В ряде регионов с тяжелой демографической ситуацией (Амурская, Псковская, Сахалинская, Смоленская, Тверская области и др.) ОПЖ мужчин сопоставима с таковой в Судане, Эритрее, Эфиопии, Сенегале и составляет 58–59 лет, а в Коми-Пермяцком АО, на Чукотке и в Туве — 53–54 года, как в наименее развитых африканских странах — Нигере, Бенине, Малави.
По оценкам экспертов, 40% мужчин, доживших до 20 лет, не доживут до 60 лет. Если брать в качестве нового пенсионного возраста 65 лет, то доживать до него будет менее половины мужчин.
Если исходить из того, что продолжительность жизни на пенсии должна быть не менее 15 лет, то пенсионный возраст в России для мужчин, получается, надо не повышать, а наоборот, понижать.
Пенсионная реформа очень сложна, независимо от страны ее проведения. В России же сегодня и простые реформы не умеют доводить до ума. Здравая с экономической точки зрения идея повысить пенсионный порог в таких условиях вполне может привести к тому, что дожившие до пожилого возраста люди останутся и без работы, и без пенсии.
