Цивилизация
Хорошее время, чтобы быть пессимистом: ИГИЛ (организация запрещена в России), Крым, Донецк, Газа, Бирма, Эбола, перестрелки в школах, изнасилования в студенческих кампусах, спортсмены, избивающие своих жен, полицейские, стреляющие на поражение, – кто может избежать чувства, что мир рушится?
В прошлом году Мартин Демпси, председатель объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США, заявил перед комитетом сената, что мир сейчас «наиболее опасен, чем когда бы то ни было». Прошлой осенью Михаил Игнатьев (канадский историк, публицист и политик. — «Газета.Ru») писал о «тектонических плитах мирового порядка, раздираемых на куски под возрастающим натиском насилия и ненависти». Два месяца назад Роджер Коэн, колумнист «Нью-Йорк Таймс», сетовал: «Многие люди, с которыми я говорил, и не только за ужином, никогда раньше не беспокоились так о состоянии мира… Сегодня мы ищем того, кто сможет рассеять дурное предчувствие и снова воплотить надежду на мир».
Эти стенания, такие же тревожные, как и последние заголовки газет, нуждаются в более детальном разборе.
Трудно поверить, что мы сегодня находимся в большей опасности, чем были во время двух мировых войн, ядерных угроз «холодной войны», многочисленных конфликтов в Африке и Азии, каждый из которых унес миллионы жизней.
Или во время восьмилетней войны между Ираном и Ираком, которая угрожала закупорить поток нефти через Персидский залив и подорвать мировую экономику.
Как мы можем получить другую, не такую гипертрофированную картину мира? Конечно, не из ежедневных сводок новостей. Мы никогда не увидим репортера, говорящего на камеру: «Мы ведем репортаж из той страны, где не идет война», — или из города, который не бомбили, или из школы, которую не обстреливали. До тех пор пока в мире есть жестокость, всегда будут находиться сюжеты для вечерних новостей. Тем более сегодня, когда миллиарды смартфонов превратили пятую часть мирового населения в репортеров с места событий и военных корреспондентов.
Но мы не должны позволять хаотичности современного мира вводить нас в заблуждение. Коэн говорит об «аннексиях, казнях, эпидемиях» прошедшего года, но этот перечень событий может быть случайным стечением обстоятельств. Бедствия не происходят с равными интервалами во времени – напротив, они как правило накладываются друг на друга.
Наконец, мы должны быть внимательны к порядку величин. Перестрелки во время общественных волнений и террористические атаки, конечно, драматичны, но от них гибнет относительно небольшое количество людей.
Как замечает политолог Джон Мюллер, укусы пчел, столкновения с оленями, воспламенение пижам и прочие несчастные случаи убили гораздо больше американцев, чем террористические атаки.
Единственный действенный способ оценить состояние мира – все подсчитать. Сколько актов насилия происходит по сравнению с числом возможностей, увеличивается это число или уменьшается?
Как любит говорить Билл Клинтон: «Следуйте тенденциям, а не заголовкам». И мы увидим, что линии тренда более обнадеживающие, чем привыкли думать об этом «новостные наркоманы».
Безусловно, подсчет жертв в разное время и в разных местах может показаться черствым, так как это вроде бы умаляет случившиеся трагедии. Но на самом деле количественное мышление морально цивилизованнее. Оно позволяет представлять каждую человеческую жизнь равной по весу. И это дает надежду на то, что мы могли бы выявить причины насилия и тем самым уменьшить его. Давайте по очереди рассмотрим основные категории.
Убийства
Во всем мире в обычное время людей убивают от 5 до 10 раз чаще, чем на войне.
В Великобритании, Канаде и большинстве других развитых стран количество убийств снижалось в последние десять лет. Хотя данные по всему миру существуют только за текущее тысячелетие и включают в себя лишь приблизительные расчеты для тех стран, где отсутствуют базы данных, тенденция, как представляется, снижается – от 7,1 убийств на 100 тыс. человек в 2003 году до 6,2 в 2012-м.
Многие криминалисты считают, что сокращение глобального насилия на 50% в течение следующих трех десятилетий – вполне осуществимая цель.
Насилие против женщин
Интенсивное освещение в СМИ случаев нападения спортсменов на своих жен или подруг или эпизодов изнасилований в студенческих кампусах подсказывает, что уровень насилия против женщин сегодня снова вырос. Но исследования американского Бюро судебной статистики показывают обратное: количество изнасилований или насилия в отношении интимных партнеров неуклонно снижалось в течение десятилетий.
Конечно, многие из этих ужасных преступлений все еще происходят, но мы должны быть воодушевлены хотя бы тем, что повышенное внимание к этой проблеме не бесполезное морализаторство, а напротив, оно приносит свои плоды.
Насилие против детей
Похожая ситуация и здесь. Из-за непрерывных сообщений СМИ о перестрелках в школах, похищениях, запугиваниях и приставаниях, в том числе и в интернете, физическом насилии, кажется, будто дети живут в крайне опасное время.
Но данные говорят об обратном: дети живут сейчас гораздо безопаснее, чем раньше.
В обзоре, выпущенном в этом году, социолог Дэвид Финкельхор и его коллеги сообщили: «Из 50 изученных видов насилия 27 показали значительное снижение, и не было существенного увеличения насилия между 2003 и 2011 годами».
Демократизация
Демократия оказалась более живучей, чем писали о ней социологи. Сегодня в мире большинство стран, а не только благополучные страны Европы, Северной Америки и Восточной Азии, являются демократическими. Правительства, которые являются «больше демократичными, чем нет», находятся в большинстве стран Латинской Америки, в многонациональной Индии, в исламской Турции, Малайзии и Индонезии, в 14 странах Африки к югу от Сахары. Даже автократии России и Китая несравненно менее репрессивны, чем режимы Сталина, Брежнева и Мао.
Геноцид и массовые убийства мирных жителей
Недавние зверства ИГИЛ против неисламских меньшинств наряду с продолжающейся гибелью гражданских лиц в Сирии, Ираке и Центральной Африке вроде бы говорят о том, что мир не вынес урока из холокоста и геноцид по-прежнему существует. Но даже самые страшные события современности должны рассматриваться с точки зрения исторической перспективы хотя бы для того, чтобы выявить и устранить силы, приводящие к массовым убийствам.
По любым меркам мир далеко не так подвержен идее геноцида, как это было во время пика в 1940 году. С тех пор уровень смертности снижается, хотя пунктиром и проходят пиковые моменты: Биафра (1966–1970, 200 тыс. жертв), Судан (1983–2002, 1 млн), Афганистан (1978–2002, 1 млн), Индонезия (1965–1966, 500 тыс.), Ангола (1975–2002, 1 млн), Руанда (1994, 500 тыс.), а также Босния (1992–1995, 200 тыс.).
Линия тренда, изображающая геноцид и убийства мирных жителей, к счастью, резко направлена вниз. После устойчивого роста в период «холодной войны» до 1992 года доля государств, совершающих или потакающих массовым убийствам мирных жителей, резко упала, хоть и с небольшим отскоком, который мы наблюдаем в последнее время.
Война
Начиная с 1945 года количество межгосударственных войн резко сократилось. А самый разрушительный вид войны — в которой великие державы или развитые государства борются друг с другом — исчез совсем (последней была Корейская война).
Сегодня мир редко наблюдает полномасштабные военные битвы. С окончанием «холодной войны» резко сократилось число вооруженных конфликтов всех видов, в том числе и гражданских войн.
Красная кривая показывает, что количество войн выросло от четырех в 2010-м – самый низкий порог с конца Второй мировой – до семи в 2013 году. Эти войны велись в Афганистане, Демократической Республике Конго, Ираке, Нигерии, Пакистане, Южном Судане и Сирии.
Данные о конфликтах в 2014 году не будут доступны до следующего года, но мы уже знаем, что за последние 12 месяцев вспыхнуло четыре новые войны, в общей сложности их стало 11. Прыжок с 2010 по 2014 год – самый крутой с конца «холодной войны» – принес нам самое большое количество войн с 2000 года.
Мировой уровень смертности во время боевых действий (по данным 2013 года) тоже вырос с минимума в 2005 году во многом из-за жертв гражданской войны в Сирии.
В 7 из 11 войн, которые вспыхнули в течение этого периода, радикальные исламистские группы были одной из противоборствующих сторон: Афганистан, Пакистан, Израиль/Сектор Газа, Ирак, Нигерия, Сирия и Йемен.
Это отражает более широкую тенденцию. В январе 2014 года научно-исследовательский центр Pew сообщил, что количество стран, испытывающих высокий или очень высокий уровень «религиозной вражды», увеличилось более чем на 40% (с 14 до 20) в период с 2011 по 2012 год.
Так как исламские группировки имеют максималистские цели и полностью отказываются от компромиссов, основным правовым механизмам, которые привели к снижению количества войн в предыдущих десятилетиях (соглашения по переговорам, программы по сохранению и выстраиванию мира), вряд ли удастся прекратить эти конфликты.
Но в то же время есть основания полагать, что эти конфликты не будут особенно затяжными и не перерастут в глобальное противостояние.
* * *
Мир не рушится. Насилие, от которого страдает большинство людей, неуклонно снижается. Авторитаризм уступает место демократии. Войны между государствами – на сегодняшний день наиболее разрушительный вид конфликта – уже устарели. Увеличение количества гражданских войн с 2010 года ничтожно по сравнению с предшествующим снижением, и вряд ли оно будет расти в ближайшем будущем.
Нам рассказывали о надвигающейся гибели и раньше: о вторжении СССР в Западную Европу, об «эффекте домино» в Юго-Восточной Азии, о реваншизме в объединенной Германии, о военных амбициях Японии, о наступающей анархии, которая расколет крупные государства-нации, о еженедельных терактах масштаба «9/11», которые представляют угрозу существованию цивилизации.
Почему мир всегда кажется «опаснее, чем когда бы то ни было» – и даже тогда, когда большая часть человечества живет в мире и умирает от старости?
Слишком сильно наше впечатление о мире зависит от того, как преподносят нам информацию журналисты. Чтобы поднять рейтинг, репортеры широко освещают перестрелки, взрывы, не обращая внимания на то, насколько они существенны в сложившейся ситуации. Эксперты, дающие комментарии, тоже имеют свой интерес в сохранении иллюзии беспорядка.
Но ведь есть лучший способ понять, что происходит в мире. Для этого достаточно освежить в памяти историю недавнего прошлого: не метафоры, а именно факты. Сегодня это можно сделать в пару кликов. Тогда и события настоящего будут восприниматься в адекватном контексте.
Представление о современном мире, сформированное на основе фактов, а не домыслов, принесет больше пользы. Это позволило бы адекватно оценивать опасности, встающие перед нами. Это также могло бы снизить влияние насилия на нашу психику. И в конце концов это могло бы рассеять дурные предчувствия и снова возродить надежду на мир.
Стивен Пинкер, профессор психологии Гарварда, автор книги ''Лучшие стороны нашей натуры. О причинах спада уровня насилия''. Эндрю Мак, сотрудник Фонда One Earth Future и директор проекта «Отчет о безопасности человека» в Университете Саймона Фрейзера, Канада
