Цивилизация
Мэр Москвы Сергей Собянин поручил начальнику главного управления МЧС по Москве выяснить причину выброса сероводорода в столице. «До конца доведите расследование, чтобы у нас была четкая причина аварии, для того чтобы в последующем предотвратить такие случаи. Прошу, чтобы это расследование было максимально объективным», — сказал он.
Просьба о «максимально объективном» расследовании через сутки после аварии, к счастью обошедшейся без жертв, но вызвавшей тревогу и недоумение у москвичей, свидетельствует как минимум о двух вещах. Или городские власти и чрезвычайные службы действительно до сих пор не знают, что произошло и кто виновник, но тогда возникают вопросы к эффективности работы бюджетного учреждения «Мосэкомониторинг», на содержание которого мэрия тратит серьезные средства. Или у мэра есть сомнения, что расследование будет «максимально объективным», иначе об этом просто не стоило напоминать. Максимальная объективность в таких вещах, казалось бы, должна быть очевидной.
Однако инцидент с сероводородом высветил и две другие проблемы. Первая — нескоординированность ведомств в оперативном информировании жителей о случившемся.
В течение суток, когда концентрация сероводорода в ряде районов Москвы «вдруг» почему-то оказалась в семь раз выше нормы, ответственные структуры путались в показаниях.
Сначала замначальника управления МЧС по Москве Юрий Акимов сообщил, что запах появился из-за неисправности установки по переработке сероводорода на Московском НПЗ в Капотне. Компания «Газпром нефть», которой принадлежит завод, тут же заявила, что никакой аварии на НПЗ не было. Ближе к вечеру заместитель главы МЧС России Владимир Степанов дезавуировал слова своего младшего по статусу коллеги из министерства, признав, что установить источник запаха не удалось. К вечеру вторника уже сотрудники Минприроды рассказали, что испортил московский воздух все-таки НПЗ, что подтверждают пробы воздуха, сделанные на заводе и рядом с ним. Впрочем, расследование продолжается.
А ведь все эти данные касались прежде всего здоровья людей. В то время как жители жаловались на плохое самочувствие, чиновники не могли доступно объяснить, что делать людям, куда обращаться, стоит ли беспокоиться о здоровье.
И это вторая проблема властей — неумение просто выйти и оперативно сообщить о том, что они в курсе ситуации, делают все возможное и дать просто набор советов, что делать в подобной нештатной ситуации.
Мэра и его заместителей в день аварии в информационном пространстве не было вообще. Несмотря на то, что запах сероводорода ощущался в том числе и в непосредственной близости от мэрии.
Лишь глава департамента природопользования Москвы Антон Кульбачевский сообщил в телеэфире, что сероводород неопасен, «маски не нужны», а ситуацию с неприятным запахом в городе чиновник, по его словам, взял под личный контроль.
Тут же после этого последовали возмущенные реплики горожан в социальных сетях о том, что базовые медицинские справочники дают о вреде сероводорода совершенно иную информацию.
То есть хотя бы просто для того, чтобы прояснить ситуацию, высокопоставленному чиновнику правительства, которого знают и которому в целом доверяют, нужно было выйти и рассказать, что делать: бежать за противогазами, уезжать в лес, сидеть по домам и офисам. А может, людям нужно сходить к врачу не сейчас, а через месяц, проверить легкие? А может, для здоровых людей сероводород на один день достаточно безвреден, а вот склонным к аллергии нужно защищаться? Кто об этом четко сказал?
Люди постарше до сих пор интуитивно не доверяют официальным сообщениям о чрезвычайных происшествиях. Жители СССР узнали об аварии на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года только потому, что радиоактивное облако дошло до Швеции и об этом стали писать шведские СМИ. Со ссылкой на них информацию стали передавать те западные радиостанции, сигналы которых ловились в СССР. После чего уже не могли молчать и советские средства массовой пропаганды.
При этом дети в открытых нарядах как ни в чем не бывало маршировали на первомайской демонстрации в Киеве спустя неделю после катастрофы, хотя им в тот момент уже вообще лучше было эвакуироваться из города.
Несколько лет назад отсутствие системы оповещения о стихийных бедствиях, которую обещали создать местные чиновники и представители МЧС, но так и не создали, обернулось гибелью людей во время наводнения в Крымске.
Вспоминается и накрывший Москву летом 2010 года смог. Тогда мэр Юрий Лужков вообще отказался досрочно возвращаться из очередного отпуска. После чего вскоре был отправлен в бессрочный отпуск с формулировкой «за утрату доверия президента». Но кошмарным последствием этого смога стала смерть людей, особенно пожилых, которые оставались в городе и у которых после этого дыма обострились многие заболевания.
Почему бы в этот раз не успокоить людей? Тем более и власть сменилась, и она, действительно, не столь безразлична к городу, как предшественники. Во всяком случае, мало кто из москвичей поспорит с утверждением, что с нынешней командой город стал человечнее, власти как бы вспомнили о комфорте людей.
К сожалению, в понедельник раздавалось больше дежурных слов про необходимость расследования и заявления, что это не опасно для жизни. Дескать, все находится под личным контролем чиновника из городской администрации (при всем уважении к главе департамента природопользования, вряд ли он в силу своих полномочий является человеком, способным отвечать за все причины и последствия такой аварии).
Власти имеют право не знать причину того или иного происшествия сразу, это нормально. Однако в подобных ситуациях глава мегаполиса должен выйти и сказать: мы делаем все возможное, мы выясняем, и, как только будет что сообщить, — рассказать горожанам о том, что произошло, и дать четкие рекомендации, которым поверят.
Собственно, такой подход прежде всего и дает понимание людям, что представители власти с ними, ощущают себя такими же жителями, беспокоятся, занимаются проблемой и делают все возможное, чтобы ее разрешить или минимизировать. Трудно представить себе, к примеру, мэра Нью-Йорка, который в аналогичной ситуации выставил бы перед камерами начальников управлений средней значимости, которые к тому же давали бы противоречивую информацию.
Властям уже очень давно пора выработать адекватный язык оперативной и максимально честной реакции в чрезвычайных ситуациях. И вовсе необязательно предъявлять сразу все результаты и решения. Наоборот — иногда сила власти может быть в признании каких-то слабостей.
…Запах сероводорода из Москвы исчез так же внезапно, как и появился. Хочется верить, что в ближайшие дни или недели нам расскажут, почему произошел выброс, по чьей вине и почему понедельничные сведения так различались.
Просто есть даже не стойкое, как запах сероводорода в первый рабочий день недели в Москве, ощущение, а несомненная уверенность: россиянам еще не раз и не два пригодится адекватная реакция властей на чрезвычайные ситуации. В нашей стране, где, как известно, запросто могут столкнуться самолет, пароход и поезд, подобная информация действительно может спасти миллионы человеческих жизней.
