Цивилизация
Глобального изменения ситуации на Украине после долгожданной встречи в Минске ждать было не то чтобы наивно, но несколько идеалистично: слишком много противоречий для того, чтобы посреди ночи президенты России и Украины вдруг вышли к прессе и произнесли: «Мы все решили, война закончена, можете возвращаться домой».
И все же ополченцы и жители юго-востока Украины, матери пропавших солдат, военное командование нескольких государств, чиновники и просто обеспокоенные происходящим люди полночи ждали новостей хотя бы для того, чтобы получить ответы на ключевые для всех вопросы. Ведет ли Россия войну с Украиной? По очевидным намекам Петра Порошенко — ведет, по словам Владимира Путина — Россия непричастна, а плененные на территории Украины российские военнослужащие заблудились и случайно пересекли границу.
О погибших российских военнослужащих, информация о которых вдруг стала известна за день до встречи, официально не упоминал вообще никто.
В итоге матери, разыскивающие своих сыновей, не знают, ни где находятся дети, ни по каким причинам они то ли погибли, то ли пропали без вести, то ли оказались в плену.
Так и не прозвучало ни до, ни после встречи лидеров главного: заявлений, чего каждая из сторон добивается в этом все более кровавом конфликте. Сторон при этом как минимум три: Россия, «большая» Украина и юго-восток.
Киев частично дает ответы на вопрос, как ему видится будущее: готова ли Украина к федерализации, децентрализации и прочим когда-то актуальным требованиям юго-востока? Нет, отвечает Порошенко, Украина останется унитарным государством.
То есть с украинской позицией все более-менее очевидно, ее и озвучивает Порошенко. Киев посылает войска для восстановления целостности территории и сохранения себя как государства. В лучшем для Киева исходе ополченцы сложат оружие, а Донецк и Луганск вернутся под контроль Киева.
С позицией ополчения юго-востока уже сложнее.
Если сначала речь шла о федерализации, о статусе русского языка, об общем неприятии смены власти в стране, потом — о независимости и присоединении к России по сценарию Крыма, то уже к концу лета все окончательно запуталось.
«Федерализация нас не устраивает. ДНР рассматривает только собственную независимость от Украины… Новороссия уже не согласна не только на федерализацию, но и на сохранение нынешней Украины как таковой», — цитировали СМИ перед встречей в Минске премьер-министра самопровозглашенной ДНР Александра Захарченко. Потому вчерашнее заявление Порошенко о том, что Украина останется унитарным государством, и не вызвало никакой бурной реакции со стороны ополчения: о государственном устройстве здесь уже мало кто вспоминает — только независимость.
Но за рамками дискуссии остались и другие острые вопросы.
Первый – чего хочет само население проблемных территорий, с представителями которого, по словам Путина, надо вести мирный диалог. И кто эти представители, если никаких выборов на юго-востоке не было.
С присоединением к России вряд ли что-то получится. По крайней мере, пока – дальше трудно сказать, ситуация меняется едва не ежедневно. Да и хотят ли жители Донецка или Луганска стать частью России – большой вопрос. С другой стороны, хотят ли они еще, как в мае, федерацию и особый статус и будут ли готовы в этом случае призвать ополченцев сложить оружие?
Еще вариант: Россия не берет к себе, Украина не идет на попятную. Тогда – либо огонь и бесконечные бои без правил, либо — долгая жизнь в непризнанном государстве по типу Абхазии и Приднестровья. И опять неизвестно, согласен ли народ юго-востока заплатить такую цену, лишь бы не быть с Киевом.
Другой важный аспект: российское присутствие — формальное или неформальное — в регионе.
Если разбудить ночью любого российского добровольца, уехавшего воевать на территорию другой страны, и спросить, за что он воюет в Донбассе, он может назвать с десяток объяснений: против «правосеков и укропов», против «киевской хунты», просто потому, что скучно в мирной жизни и хочется повоевать, скажут одни. Другие объяснят, что они ведут малую войну, чтобы не допустить большую, потому что без них у границ России немедленно развернутся базы НАТО. В общем, воюют за Россию и ее благополучие. И немного за русских братьев.
Однако на официальном, высшем уровне этих ответов в Минске так и не прозвучало.
Неизвестно, ни чего хочет народ Донбасса, ни чего хочет Россия от украинского конфликта как государство и как совокупность граждан.
Российский лидер большую часть своего выступления в Минске посвятил сотрудничеству между Украиной, ЕС и Таможенным союзом, оценив возможные потери России от свободной торговли Украины и Евросоюзом в 100 млрд руб. и не забыв напомнить о задолженности Украины за газ.
Именно подчеркнутое отношение российского главы к переговорам как к экономическим и гуманитарным (условия прекращения огня — внутреннее дело Киева, Донецка и Луганска) и никак не к военным ставит граждан всех заинтересованных в мире сторон перед неловким вопросом: неужели все это по-прежнему ради недопуска Украины в Евросоюз и долгов за газ?
Выразителей военно-политических позиций в Минске как будто и не было. О главных целях и намерениях по-прежнему ничего не сказано.
По итогам встречи Порошенко заявил, что в ближайшее время подготовит «дорожную карту» для заключения перемирия на юго-востоке Украины. Чтобы эта «карта» не стала крапленой, в ней придется прописать максимально свободное и мирное волеизъявление граждан, живущих на спорных территориях. Понятно, что это волеизъявление не может быть стремительным, как майский референдум. Скорее, может быть использован недавний суданский опыт: разведение воюющих сторон, шесть лет мирной жизни, итоговый плебисцит.
Однако цели России и воля жителей Донбасса могут оказаться за пределами этой «картографии». Потому что они не звучат, как должно, и не указывают, куда следовать, чтобы спасти жизни и вернуть мир.
