Цивилизация
Русская православная церковь призвала к миру на Украине. Патриарх Кирилл заявил о том, что только диалог может положить конец конфликту и политическому противостоянию, а церковь должна сыграть в нем роль посредника и миротворца. Из окружения патриарха раздаются упреки в адрес тех, кто пытается обвинить РПЦ в участии в конфликте. Как такое может в голову прийти? Это противоречит самой природе церкви.
Между тем конституция «Донецкой народной республики» настаивает: именно РПЦ Московской патриархии является нашей истинной церковью — и никакая иная. Конечно, конституция эта скорее виртуальная, чем реальная, но намерения вполне очевидны.
Достаточно послушать выступления донецких сепаратистов, а сейчас это может сделать каждый — видео тут же выкладываются в сеть, — и вы услышите весь набор православно-имперских и антизападнических штампов, правда, в малограмотном исполнении. Но те, кто обеспечивает им идейную поддержку из России, вполне владеют церковным новоязом, приправляя его лихим геополитическим жаргоном.
Подтянулись и «православные эксперты». Для тех, кто не знает, так называют себя православные фундаменталисты из числа наиболее ретивых. Они просят патриарха наградить церковными орденами «воинов святой Руси», проливающих кровь за «православный русский народ Новороссии». И так далее и тому подобное.
Предвижу возражение: это же церковные маргиналы, которые предаются политическим играм на обочине церковной жизни. Возражение не принимается. Может быть, раньше они и были маргиналами, но теперь их роль заметно усилилась. И это закономерный результат тех процессов, которые происходят в РПЦ в последние годы.
Суть их заключается в том, что церковь связала себя теснейшими узами с государством, получая за это весомые блага и преференции. По мере того как власть все круче уходит вправо, спрос на консервативную изоляционистскую идеологию усиливается. И церковь вполне его удовлетворяет. При этом собственно церковное учение отходит на задний план.
И в деле Pussy Riot, и в последующей борьбе с загнивающей цивилизацией Запада с ее содомской распущенностью государство и церковь шагали рука об руку. И этот союз вполне устраивал обоих.
Такой симбиоз не мог не сказаться на внутренней жизни церкви. Придя к власти, патриарх Кирилл затеял было преобразования, которые должны были помочь церкви ответить на вызовы современности. На повестке дня оказались реформы приходской жизни, активизация социальной деятельности. Но закончилось все укреплением вертикали власти и тщательным встраиванием ее в вертикаль власти светской.
Либеральное крыло церкви, и так не слишком заметное, все больше уходило в тень, а консервативное большинство становилось подавляющим. При нем, как мобильный спецназ, и квартируются ревнители православия, в любую минуту готовые броситься на «врагов веры» и показать им, почем фунт лиха. Это они сражаются с «Гейропой» и жидомасонским заговором.
Состав их весьма разнообразен, от казаков до экзальтированной городской молодежи. И те и другие вообразили себя спасителями «святой Руси».
И то, что сегодня первые спасают ее на востоке Украины, а вторые требуют от священноначалия наградить их за это церковными орденами, совершенно закономерно.
События на Украине поставили РПЦ в тяжелое положение. На карте оказались отношения с Украинской православной церковью, принадлежащей к Московскому патриархату. Долгие годы патриарх Кирилл вел изматывающую политическую игру, чтобы УПЦ МП оставалась в сфере влияния Москвы. В ход шли и прямое давление на украинские власти, и изощренные дипломатические интриги с участием Константинопольского патриарха. Игра стоила свеч: украинская церковь сильна и обширна, ее многочисленные епархии и позволяют Московскому патриархату быть самой крупной поместной церковью в мировом православии.
И вот Россия всей своей мощью наваливается на Украину и забирает у нее Крым. Антироссийские настроения в стране растут повсюду, кроме Донецкой и Луганской областей, где, впрочем, тоже не все однозначно. Понятно, что в такой ситуации УПЦ МП все более дистанцируется от Москвы, чтобы сохранить свою паству.
Тем более что в попечении о душах православных украинцев у нее есть серьезный конкурент — церковь Киевского патриархата.
У той имеются проблемы с каноничностью, но внутри Украины ее популярность растет. В УПЦ МП усиливается позиция тех, кто выступает за диалог с Киевским патриархатом и не против сделать решительный шаг для примирения с ним.
В этом случае создание независимой украинской церкви не за горами.
Московский патриархат оказался перед нелегким выбором. О том, чтобы разорвать союз с Кремлем, не может быть и речи. Но как удержать украинцев? Остается маневрировать строго в рамках дозволенного.
Именно поэтому патриарх Кирилл и не почтил своим присутствием торжества по случаю обретения Тавриды. И позволил крымским приходам УПЦ МП остаться под ее юрисдикцией. А также взял мхатовскую паузу в отношении украинских событий, изредка прерывая ее общими призывами к миру и согласию.
Видимо, это единственная тактика, возможная для РПЦ на сегодняшний день. Но она наталкивается на очень серьезные трудности.
И самая главная из них заключается вот в чем. Та православно-имперская идеология, которая вызрела в церковных стенах и продолжает там пребывать, ими вовсе не ограничивается. Она поселилась в головах не только у россиян, но и у их соседей на восточной границе Украины, образовав причудливую смесь с ностальгией по общему советскому прошлому. Среди них есть украинские и российские политики, и чины из силовых ведомств, и вездесущие казаки, и прочие «солдаты удачи», и православные филантропы, взявшие их на кошт, и московские политтехнологи, сочиняющие конституции для донецкого народовластия, и бравые ревнители православия, требующие от патриарха признать заслуги всей этой разношерстной публики перед церковью.
Федор Михайлович Достоевский уподобил идеи атомам чумы, которые не знают препятствий и легко заражают людей. Знаю, классик имел в виду другую идеологию, но содержание не влияет на способ распространения. При таком обилии зараженных претендовать на роль миротворца РПЦ очень сложно.
