Цивилизация
Накануне Дня Победы российские и украинские каналы показали три новых сериала и повторили бессчетное количество старых. Ответственность, лежащая на премьерах, несравнимо выше: в праздник любая телепередача воспринимается зрителем лично. В межсезонье еще возможны какие-то эксперименты с киноязыком, вольности с трактовкой истории и творческие авантюры вроде сериала-фантасмагории «Бомба». В мае федеральные каналы каждым кадром отчитываются за свою культурную политику.
Рассмотрим новые сериалы «Переводчик», «Не покидай меня» и «До свидания, мальчики», чтобы понять, куда эта политика их привела. И добавим в список «Гетер майора Соколова» — мартовскую премьеру, которая уместно смотрелась бы в майской обойме. Но в итоге этот сериал о шпионской битве за Крым был показан в дни, когда над полуостровом поднимали российский флаг.
Стартовавший недавно на украинском «Интере» и пока не добравшийся до России сериал «До свидания, мальчики» — хроника подвига подольских курсантов, защищавших Москву. В первом акте герои, вчерашние школьники, должны разоблачить немецкого агента, накануне войны одного за другим дискредитирующего самых боеспособных советских офицеров. Шпиону только и нужно, что с помощью доносов, провокаций, угроз объявить своих жертв предателями, дальше врагами народа вполне искренне занимаются не замешанные ни в каких заговорах патриоты.
Во втором акте начинается привычный для нашего телевидения фронтовой эпос, дорого сделанный и технологичный, но интересный только для тех зрителей, кто успел привязаться к героям.
А сделать это сложно: несмотря на симпатичную завязку в духе «Республики ШКИД», «Неуловимых мстителей» и подростковых детективов, сериал говорит на мертвом языке.
Это язык плакатного изображения войны, попытка снять советское кино за хронологическими рамками СССР. Молодые, да и опытные актеры здесь вынуждены не столько играть советские характеры, сколько пародировать их. Каждый кадр пытается зацепиться за самые потрясающие черты ушедшего времени — добрососедские отношения, юношеский идеализм, ощущение общего дела, массовый спорт, школьные вечера танцев, поэзии и музыки, — но искусственность сценария заставляет зрителя усомниться и в этих непреложных фактах. Не спасают ни ностальгия по особому советскому звучанию слова «офицер», ни красивые и честные лица актеров.
Этот сериал, будь он написан иначе, мог бы стать весомым защитным словом для ушедшей системы ценностей, не имеющей ничего общего ни с нашей повседневностью, ни с западной цивилизацией. Но время работает против авторов: с окончания войны прошло уже достаточно лет, чтобы разучиться о ней писать и снимать, но недостаточно, чтобы зритель перестал чувствовать фальшь.
Так что название символично. Это действительно «До свидания, мальчики».
«Переводчик» с «Первого канала» намного авантюрнее: дистанцию между авторами и материалом он решает превратить из недостатка в преимущество.
Это образцовая современная западная драма, сделанная русскими, совсем как прошлогодняя «Оттепель».
Она отчасти и опирается на корпус произведений глобальной культуры — не только на заявленный авторами как источник вдохновения французский фильм «Старое ружье», но и на американскую драму «Список Шиндлера», итальянскую трагикомедию «Жизнь прекрасна» и частично роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик». Это история русского учителя из Таганрога, который сначала ради детей, затем ради беременной жены и соседей (они тут как на подбор: украинцы, татары, евреи, армяне) соглашается сотрудничать с оккупантами.
Поначалу он просто переводит пропагандистские листовки, затем предает товарища, чтобы спасти жену, а в итоге берется за оружие, но уже не может исправить свою первоначальную ошибку.
Переводчик — типичный современный герой с внутренним конфликтом и двойной моралью.
Общей судьбе, как персонажи большинства военных сериалов, он предпочитает индивидуальную волю — и ответственность в итоге тоже несет личную, а не коллективную.
В реальность такого персонажа легко поверить уже потому, что он конгениален своим современникам: по сути, «Первый канал» с его помощью поднимает тот же вопрос, что и «Дождь» (признан Минюстом нежелательной в РФ организацией) в январе.
Классические герои военного кино здесь тоже есть, например мальчик, спрятавший голубей, но их сериал вытесняет на периферию. Зато вместе с усложнением центрального героя невольно очеловечиваются и злодеи: немцы (по крайней мере, главный) здесь тоже сложные натуры. Ужасы оккупации «Переводчик» атакует не в лобовую, а с флангов: суть фашизма здесь разоблачается с помощью фоновых деталей. Например, указа коменданта об отдельных каналах воды для немцев и отдельных — для унтерменшей.
Историческая дистанция, однако, лишает сценаристов всяческих тормозов. Русский и немец тут шутят про гомосексуализм, а учитель пародирует «Великого диктатора» Чаплина, которого в СССР не прокатывали.
При всех достоинствах сериала, его критическое противоречие между претензией на трагедию и вымученностью сюжета создает ощущение спекуляции, драматургического мелководья.
Смягчающим обстоятельством здесь может быть тот факт, что в советском и российском кино нет традиции изображения быта войны, понимания жизни оккупированных территорий, исследований самого ожидания прихода немцев.
Все это, однако, есть в литературе.
Например, «Бабьем Яре» Анатолия Кузнецова, в котором оккупация показана глазами ребенка. В романе описано все: как добывали еду, как рождалось странное предпринимательство, как стремились выжить. Кузнецов в итоге стал лондонским невозвращенцем. Но не менее глубокий анализ есть и в «Карьере» Василя Быкова — страшнейшей притче о том, как грех малодушия добивает вроде бы выжившего ветерана войны. Старик раскапывает карьер, чтобы найти — или не найти — тело девушки-партизанки, предположительно погибшей вместо него. Его стремление в прямом смысле докопаться до правды — не только в земле, но и внутри себя — могло бы стать отличным психологическим фундаментом для «Переводчика».
Но этот фильм решил быть производной другой культуры. В этом смысле опять символично название — «Переводчик». И имя режиссера — Андрей Прошкин, сын Александра Прошкина, автора гораздо более фундаментального, хоть и менее гламурного «Искупления».
В любом случае попытка уйти от плакатного идеологического изображения войны с помощью маленького человека, то есть инструмента русской культуры XIX века, вызывает интерес и надежды. Не было бы здесь еще всей этой фальши.
Между описанными сериалами возникает серьезный конфликт: в одном случае искусственна стилизация под советское кино, в другом искусственно освобождение от его законов.
Похожее противоречие есть и между «Не покидай меня» и «Гетерами майора Соколова» — двумя сериалами Первого канала, повествующими о девушках-диверсантках. Оба, конечно же, сделаны с оглядкой на «А зори здесь тихие». «Не покидай меня» относится к наследию Бориса Васильева вроде бы бережно (в сюжете нет откровенной фантастики), но на деле беспечно: великая трагедия здесь превращается в авантюрный боевик.
Сюжет: НКВД готовит группу девушек для диверсии на оккупированной территории. Под руководством опытного командира (его играет Алексей Гуськов) героини перейдут линию фронта, захватят танцовщиц-коллаборационисток, выдадут себя за них, проникнут на засекреченный узел связи и обезвредят его. Разумеется, операция изначально пойдет не так, как планировались.
«Не покидай меня» сразу берет зрителя за горло: здесь по-настоящему закрученный сюжет, много персонажей-перевертышей, достаточно шокирующих сцен и эффектная развязка. Это современный сериал без стилистических атавизмов «До свидания, мальчики», но и без постмодернизма «Переводчика».
Но ему, возможно, в силу скромного трехчасового хронометража не удается разработать героев, заставить зрителей сопереживать им.
Этот эффект более десяти лет назад описал кинокритик Юрий Гладильщиков. По его меткому наблюдению, голливудское кино о войне отличается от советского на уровне жанра. Для нас ВОВ была и останется великой трагедией и объектом соответствующей рефлексии в искусстве. Для американцев в силу меньших потерь и сражений на чужой территории приемлемо изображать ВМВ в кино в авантюрном ключе, в формате аттракциона.
«Большая прогулка» — фильм французский, но это идеальное антологическое название для огромного количества голливудских эпосов, от «Там, где гнездятся орлы» до «Спасения рядового Райана».
Российский кинозритель с каждым годом все ближе к подобному восприятию войны (о чем свидетельствует кассовый успех «Сталинграда»), но телезритель старше пока что требует от военных сериалов психологизма.
«Не покидай меня» этот спрос удовлетворить не может.
А вот «Гетеры майора Соколова» с покойным Андреем Паниным с задачей справляются. Хотя здесь абсолютно фантастическая завязка: накануне войны в Крыму идет противоборство советских контрразведчиков и агентов Белого движения, совершающих диверсии в пользу Германии. И авантюрный даже по американским меркам сценарий с двойными и тройными шпионами, сложнейшими комбинациями Соколова, бесконечными перестрелками, переодеваниями и погонями, а заодно и душераздирающим эпилогом.
Но живое сотрудничество сценаристов и актеров и солидный хронометраж позволяют разработать героев настолько, что смерть любого из них будет настоящим ударом для зрителей. А гибнут здесь часто. «Гетеры майора Соколова» запомнятся не только потрясающими актерскими работами Панина, Гармаша, Смольянинова и феерического, прямо как у Франсуа Озона, женского ансамбля.
Его главное достоинство — в смелости, с которой он рвет с традициями советского кино (которое все равно не превзойти), и гуманизме, с которым он формирует новый миф о войне.
В отряде Соколова собираются не похожие друг на друга люди: отличница-коммунистка, дочь врагов народов, вытащенная из лагеря аристократка, легкомысленная актриса, мелкий уголовник, бывший царский офицер, энкавэдэшник. Национальный состав тоже пестрый. Но объединительный импульс войны заставляет героев выживать и побеждать вопреки любым личностным противоречиям и приказам начальства. Это история одновременно и про коллектив, и про гигантскую внутреннюю свободу, которую обретают его члены, осознав и испытав собственный героизм.
Кажется, это достойная внимания идеология не только для сериала, но и для целой страны, которой рано или поздно придется искать компромисс между необходимостью всеобщей мобилизации и соблюдением частных свобод.
В итоге мы имеем четыре приуроченных к Дню Победы сериала, предлагающие четыре разных сценария развития военной драмы. Первый — имитация советской этики и эстетики, все менее эффективная в силу дистанции между авторами и материалами. Второй — постмодернистская игра современной драматургии с героическим контекстом, от которой (возможно, лишь пока) остается ощущение фальши и смутной угрозы. Третий — авантюрный голливудский подход, обезличивающий отличных российских актеров и оставляющий зрителя равнодушным. Четвертый — строительство нового мифа при живом в общем-то старом. Мифа интересного и многообещающего, но все же поверхностного. Ни один из четырех сериалов весны не может взять художественные высоты советских телефильмов.
Возможно, было бы лучше вообще законсервировать жанр, но это невозможно: спрос слишком велик, а с соблазнами наш кинематограф, не говоря уже о телевидении, бороться не любит. Чего стоят одни только ремейки советских комедий. Пока без устали снимают их, без устали будут снимать и кино про войну.
Хотя в 2014 году кажется, что ни одна из четырех тактик не приведет ни к чему, кроме атрофии хрупких чувств, связывающих нас с войной. Впрочем, из тактики «Гетер майора Соколова» еще может выйти толк.
