Цивилизация
Во время последнего визита в Ватикан глава Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) митрополит Иларион в интервью итальянскому агентству Adnkronos обмолвился, что визит папы Франциска в Москву пока не обсуждается, но его встреча с патриархом Кириллом в третьей стране возможна. Эти слова были подхвачены итальянской прессой и сразу обросли массой подробностей вплоть до того, где именно встреча произойдет. Но удивительна не эта жадность до сенсаций (она вполне типична для журналистов), а то, с какой непреклонностью ОВЦС опроверг сообщения о местах и датах возможной встречи. Это придало тривиальному инциденту новый смысл.
Действительно, разговоры о грядущей встрече папы и патриарха (вернее, пап и патриархов, потому что их за это время сменилось немало) ведутся не менее двадцати лет. И нейтральные места для этого знаменательного события назывались уже не раз, и время проведения указывалось.
Особенно после избрания патриарха Кирилла, при котором отношения с Ватиканом приобрели новую динамику. Но никогда прежде они не опровергались РПЦ с таким пылом. И это позволяет предположить: встреча реально близка.
Главная причина для этого, увы, имеет печальный характер. После войны в Ираке число проживающих там христиан разных конфессий сократилось в 10 раз. Усилились гонения на коптов в Египте. В Сирии исламисты разрушают церкви и берут в заложники христианских епископов. Христиане Ливана, вернувшиеся было к нормальной жизни, вновь покидают страну. Если исход христиан с Ближнего Востока не прекратится, вскоре их там не останется вовсе. И это не позволяет их единоверцам по всему миру сидеть сложа руки. И католики, и православные уже не раз заявляли, что защита ближневосточных христиан является для них приоритетной задачей. Безусловно, встреча римского понтифика и Московского патриарха придаст этим заявлениям практическое измерение.
Давайте посмотрим, на чем раньше строились разговоры о сближении Москвы и Рима. На предполагаемом альянсе двух консервативных церквей против европейской секуляризации. Ведущем совместную борьбу в защиту традиционных ценностей, c однополыми браками и абортами, эвтаназией, генной инженерией и т.д. и т.п. Однако внутри православия такой союз подвергался постоянным атакам ультраконсервативных сил, для которых традиционная неприязнь к католикам перевешивала даже ненависть к безбожному Западу.
Поэтому для них встреча патриарха с папой означала измену православию и торжество сатанинского экуменизма. Не вызывала она особого энтузиазма и у европейских либералов, которые ожидали от нее лишь усиления нападок в свой адрес со стороны правых сил.
Совместная защита преследуемых христиан создает гораздо более реальную основу для союза. Против него никогда не выступят православные фундаменталисты, которые видят в гонениях на своих ближневосточных единоверцев знаки последних времен и призывают всех и вся к борьбе с Антихристом. Такой союз поддержат и европейские либералы, выступающие против преследования религиозных меньшинств, каковым на Ближнем Востоке являются как раз христиане.
Это не значит, что риторика защиты традиционных ценностей прикажет долго жить. У католиков она просто отойдет на задний план. Новый папа не декларирует отказ от консерватизма, но решительно пересматривает церковные приоритеты. Основной акцент делается на заповеди любви. Никто не спорит, что аборты — зло, но нельзя забывать и о сострадании к женщинам, которых нередко толкает к абортам нищета, а то и насилие, приводящее к нежеланной беременности. Как церковь может защитить женщин от этого зла, как заповедь любви должна отразиться в социальной жизни?
Этим, по мнению папы, и должна прежде всего заниматься католическая церковь. У православных традиционалистская риторика, напротив, усилится, поскольку составляет неотъемлемое условие их сотрудничества с российской властью. Но именно поэтому будет по преимуществу использоваться для внутреннего употребления. Что же придет ей на место в переговорах с католиками?
Еще несколько лет назад казалось, что богословскому диалогу между Москвой и Ватиканом пришел конец. Непреодолимым препятствием оказался вопрос о примате папы Римского. РПЦ громко хлопнула дверью на очередном раунде переговоров, заявив, что богословские разногласия не решить в обозримом будущем. Складывалось ощущение, что гораздо проще договориться о традиционных ценностях. Оказалось, что нет. И богословские вопросы вновь смещаются с периферии диалога к его центру.
Первый намек прозвучал в знаменитом интервью Франциска собрату по иезуитскому ордену Антонио Спадаро. Тогда новый папа обмолвился, что православие гораздо лучше сохранило ценности соборности и епископской коллегиальности, чем католичество. И вскоре сделал из этого практические выводы — созвал епископский синод, который, опросив клириков и мирян по поводу болезненных для католиков вопросов семейных отношений, представит рекомендации папе.
Этот акцент на епископскую коллегиальность не прошел незамеченным для РПЦ. И митрополит Иларион с удовольствием сообщил об этом папе на их последней встрече.
Думается, теперь разговоры о соборности и церковной демократии станут неотъемлемым атрибутом в православно-католическом диалоге, особенно когда речь будет заходить о папском примате — этом символе католического централизма. Правда, в самой РПЦ, которая озабочена выстраиванием собственной вертикали власти, они не очень популярны.
Но в церкви, видимо, полагают, что не все, что хорошо для внешнего употребления, годится для внутреннего.
И, наконец, одним из камней преткновения для встречи папы и патриарха традиционно являлся вопрос униатской церкви на Украине, где униаты и православные крепко поспорили не только по поводу богословских, но и по поводу материальных ценностей. Однако папа Франциск хорошо посвящен в униатскую проблематику, поскольку занимался ею еще в Аргентине. Униатам это дает надежду на то, что папа их защитит, а православным — что сумеет разобраться в спорном вопросе. И то и другое в равной мере готовит почву для переговоров.
Совместная защита христиан на Ближнем Востоке, уход от зацикленности на традиционных ценностях, подвижки в богословском диалоге и надежда на разрешение униатского вопроса подталкивают Москву и Ватикан к сближению и готовят реальные предпосылки для встречи папы и патриарха.
Почему же православные дипломаты так яростно пресекают разговоры о ее близости? Скорее всего, причина заключается в том, что церковные переговоры по времени наложились на визит в Ватикан президента Путина. Зависимость РПЦ от российских властей стала притчей во языцех. Поэтому она изо всех сил стремится продемонстрировать свою самостоятельность хотя бы на внешнем фронте. Именно поэтому, будучи в Риме накануне визита Путина, митрополит Иларион подчеркивал, что тот носит сугубо государственный характер и не влияет на церковные отношения. А его коллеги в Москве пресекали любые утечки о близости встречи папы и патриарха. Так что все лавры теперь должны достаться РПЦ.
