Цивилизация
Завершившийся в воскресенье «Кинотавр» стал одним из последних триумфов прежней системы распределения государственных средств в области кино. Речь идет не столько о призе зрительских симпатий, который предсказуемо достался фильму «Легенда № 17», сколько о получившем четыре награды, в том числе Гран-при, фильме режиссера Александра Велединского «Географ глобус пропил». Победивший фильм был в свое время профинансирован Фондом кино в рамках поддержки «социально значимых» проектов. Не случайно на его премьере присутствовал экс-директор Фонда Сергей Толстиков, который три года назад принимал на себя все медийные удары за введение в оборот этой противоречивой формулировки, под которой в прокат выходили и ожидаемо проваливались такие фильмы, как «Калачи».
То, что последние годы власть чаще других областей культуры обращается к кино, казалось бы, для кинематографистов и почетно, и выгодно. С этой выгоды в прямом смысле слова начал и свое недавнее совещание по кино в Сочи президент, который заявил, что за 13 лет финансовая поддержка отечественного кинематографа выросла в 12,5 раза. Государство действительно остается системообразующим инвестором отрасли – что, безусловно, является фактором позитивным. Впрочем, оказывается, что так думают не все кинематографисты – некоторые радикально настроенные критики считают масштабное присутствие госденег в индустрии порочной практикой и предлагают продюсерам (или государству?) от этой практики отказаться. Такие соображения звучали, в частности, на круглом столе «Кинотавра» под названием «Как помочь национальному кино?».
Парадоксально, но здесь яростные критики госполитики в области кино смыкаются с ее нынешним идеологом, министром культуры Владимиром Мединским – ведь отсутствие господдержки однозначно приведет к резкому сокращению количества проектов. Именно за сокращение количества фильмов, правда, в пользу резкого увеличения объема их финансирования, ратует и министр культуры, которого так вдохновил триумф дорогой спортивной драмы «Легенда № 17». Казалось бы, логика железобетонная – десять качественных блокбастеров больше обрадуют зрителя, чем 50 «среднебюджетных» картин. Однако, по законам рынка, чтобы впустить 10 успешных дорогих проектов, нужно запустить в производство около 100. Именно такой процент от всех производимых в мире фильмов, по словам продюсера Сергея Сельянова, является нормой на рынке хоть авторского, хоть зрительского кино. К тому же у этой идеи министра есть своя, довольно грустная «история вопроса»: решение о запуске малого количества фильмов с большими бюджетами на исторически и идеологически «правильные» темы однажды уже принималось в советском кино – этот период получил у киноведов название «сталинского малокартинья» и чуть не угробил весь советский кинематограф.
Болевая точка индустрии находится вовсе не в присутствии государства на рынке. А в том, что государство не только стремится определять «правила игры», но и слишком часто меняет их по причинам, далеким от интересов кинематографа.
При этом столь же часто за скобки выносится, пожалуй, главный фактор кинопроизводства – его сроки. Например, в прошлом году Министерство культуры определило список приоритетных тем для кинопроизводства на 2013 год, который был, в частности, озвучен министром на совещании с президентом. В самих темах никакой беды нет – почему бы государству не заказать фильм о 400-летии Дома Романовых или о Первой мировой войне? Но заказывать масштабный исторический блокбастер за год до памятной даты все-таки несколько наивно – и это понимает любой профессионал. То же самое касается реформы, связанной с образованием Фонда кино, первые видимые плоды которой индустрия пожинает только в этом году. «ДухLess», «Метро», «Легенда № 17» — фильмы-тяжеловесы, которые, скорее всего, не появились бы без программы поддержки компаний-«лидеров». Если переводить бюджеты этих фильмов в ответственные деньги (то есть те, которые нужно вернуть), то продюсерские риски оказываются решительно неподъемными. И это связано не с качеством фильмов или интересом к ним зрителей, а с развитием инфраструктуры и еще множеством факторов, также не зависящих от самих проектов. Но, размышляя о господдержке, многие забывают, что количеством денег, выделяемых на производство, государство отчасти компенсирует продюсерам риски, которые они несут из-за отсутствия инфраструктуры, физически неспособной «переварить» национальный блокбастер, снятый целиком на частные средства.
Но говорить об успехах реформы кино, связанной с образованием Фонда поддержки отечественной кинематографии и появлением института «лидерства», теперь снова преждевременно. Не успела новая система себя проявить в полной мере, как в конце прошлого года она снова была преобразована. Один из базовых принципов образования Фонда кино в 2010 году заключался в поддержке разножанрового кинематографа, где камерные комедии соседствуют с масштабными спортивными драмами. Для обеспечения этого разнообразия государством были призваны крупные продюсерские компании, поскольку никто другой не обладает достаточной компетенцией в области производства национального коммерческого кино.
До конца прошлого года Фонд финансировал именно компании, а не их проекты. Это было достаточно радикальное решение, вызвавшее бурю эмоций в индустриальной среде, но в нем была определенная логика.
Расчет был на то, что такие успешные продюсеры, как, например, Игорь Толстунов («Профит») или Сергей Сельянов (СТВ) сами в состоянии справиться с экспертизой собственных проектов. И этот карт-бланш для ведущих российских компаний, как ни странно, вполне вписывался в общий политический вектор, направленный на «модернизацию всей страны».
Теперь, вслед за ощутимым изменением этого вектора, меняются и принципы существования Фонда. Впрочем, некоторые печальные изменения вроде попадания в число «лидеров» кинокомпании «Энджой мувиз», специализирующейся на производстве низкопробных комедий («Тот самый Карлсон», «Беременный» и т. д.), никак не связано с новой методикой экспертизы Фонда кино (теперь при отборе «мейджеров» приоритетным стал критерий посещаемости). По словам руководителя аналитического департамента Десиславы Медковой, «Энджой мувиз» оказался бы в списке «лидеров» и при прежней системе расчета, только на несколько позиций ниже. Увы, появление «Энджой мувиз» сначала на рынке, а теперь и в списке «лидеров» — следствие того самого «общественного запроса», на отсутствие которого сетовали все на том же круглом столе «Кинотавра».
Зато остальные изменения – следствие министерских преобразований, в которых Фонду кино отведена куда более скромная роль в определении российской кинополитики, чем раньше. Главная новость: отныне Фонд поддерживает не сами продюсерские компании, попавшие в число «лидеров», а их проекты. На эту поддержку в Фонде в 2013 году зарезервировано 1,5 млрд рублей. Казалось бы, беспокоиться не о чем, институт «лидерства» формально сохранен, и эти 1,5 млрд будут распределены только среди компаний, попавших в заветный «мейджерский» список. На самом деле разница огромна – мало того, что каждый отдельный проект должен пройти специальную экспертизу Фонда, так еще к этой экспертизе теперь добавлено «согласование» проекта на уровне Министерства культуры. При этом критерии согласования никак не уточнены. Конечно, о цензуре говорить нельзя, поскольку на данный момент ее прецедентов не зафиксировано. Но то, что их нет – не повод для отсутствия волнений. Во-первых, как известно, самоцензура намного страшнее цензуры, и достаточно просто создать для нее подходящие условия, чтобы она стала влиятельным фактором для продюсеров при отборе проектов. Во-вторых, когда одно государство сосредотачивает на границе с другим войска, о присутствии «напряжения» в конкретном географическом регионе начинает говорить весь мир. И если перевести эту аналогию в кинематографическую плоскость, то
к настоящему моменту государством создается универсальный механизм по надзору за кинопроизводством с наличием нескольких «проверяющих» инстанций. В отсутствие всем понятных критериев Минкульт будет согласовывать проекты хоть «лидерские», хоть нет — процедура этого «согласования» вызывает большие вопросы.
Чтобы далеко не ходить за примером, возьмем прошедший «Кинотавр». Победившая на нем картина «Географ глобус пропил» (которой, в частности, впервые на фестивале вручили приз кинопрокатчиков, что говорит о ее безусловном зрительском потенциале) рассказывает о провинциальном учителе, который пьет с учениками, подвергает их жизнь смертельной опасности, играет с ними в карты на уроке и едва не вступает в половую связь с несовершеннолетней ученицей. Смог бы попасть этот проект сегодня в список «социально значимых»? Или, если бы этот проект шел через Фонд, согласовал бы его Минкульт после положительного решения экспертного совета? А ведь фильм Велединского – это на самом деле редкий пример отечественной картины, после просмотра которой, как и призывает министр культуры, «хочется жить, и именно здесь».
