Цивилизация
Недавно я сидела со знакомым кавказцем в московском кафе, напоминающем, как и положено любому заведению общепита любого мегаполиса, Вавилонскую башню. Языки смешивались и создавали неразличимый гул, хотя, конечно, русская речь все еще держала передовые позиции. «У вас тут в России…», — начал очередное предложение мой собеседник. Чем это предложение закончилось, для нас сейчас не столь важно. Важна сама речевая конструкция — «у вас в России». Надо отметить, что кавказец приехал в Москву не из Армении или Грузии, а из Дагестана и проживал в Москве уже довольно давно — снимал квартиру, работал, в общем, ничем особо не отличался от нас, у которых «тут в России».
Речевые конструкции вообще штука непростая. Иногда главный смысл выступления, диалога, интервью не в том, что сказано, а как. Лежащие на поверхности смыслы могут нам ничего интересного не сказать, могут удивить своей бестолковостью или банальностью. А копнешь чуть-чуть поглубже, прорвешься на другой уровень анализа речи, а точнее, дискурса, и открываются замаскированные цели и неотрефлексированные смыслы, которые в таком неотрефлексированном виде и попадают в наше подсознание, минуя сознание.
Но вернемся к моему дагестанцу. В целом подспудно высказанная им идея не представляет собой ничего нового.
То, что жители Кавказа давно не идентифицируют себя как россияне, известно и из бытового общения, и из исследований специалистов. Последние также отмечают, что идентичность русских, напротив, можно считать по преимуществу гражданско-государственной (российской).
А вот этническая ее составляющая является, если говорить по-научному, негативной. Т. е. строится не на позитивных образах, а на представлении о враге, чужом. И кто же этот «чужой», в общем, понятно. Тот же кавказец. Ну и еще мигрант из Средней Азии.
Еженедельные сообщения о межнациональных конфликтах, перерастающих в драки, или (чаще) о бытовых драках, перерастающих в межнациональные конфликты. Резкое недовольство общества, с одной стороны, упрощением получения российского гражданства — и фактическим введением прописки под предлогом борьбы с нелегальной миграцией, с другой. Политический кризис на Северном Кавказе, требование оппозиции ввести визовый режим со Средней Азией, рабский труд мигрантов в Сочи (да и в Москве), обсуждение идеи ликвидации национальных республик, преследование граждан по 282-й статье, борьбы ФСБ с этнофутуристами… Межнациональная повестка дня этим не ограничивается. Однако заметить это можно где угодно, только не в речах первого лица страны.
19 февраля в Музее толерантности состоялось заседание совета при президенте России по межнациональным отношениям. В повестке дня, заданной главным спикером страны, ни одна из этих тем затронута не была.
Если бы историки будущего стали изучать межнациональные отношения 10-х годов в России по этому тексту Владимира Путина, они бы были уверены, что народы, населяющие территорию от Владивостока до Калининграда, живут дружно, буквально душа в душу.
Им нужно только чуть-чуть «укрепить гармонию и согласие в многонациональном российском обществе», которая, видимо, в целом уже имеется в наличии. А для этого надо побольше изучать русский язык, переписать учебники истории и дружно заняться 60 национальными видами спорта. Ах да, еще надо выделить деньги национальным объединениям, а проще говоря, подсадить наиболее активных национальных деятелей на иглу бюджетного финансирования.
Впрочем, отсутствие какой-либо единой логики в предложениях Путина, перечисляющего через запятую молодежных волонтеров и день рождения Александра Пушкина (куда же без этого чуть ли не единственного маркера и русской, и российской идентичности) компенсируется общим впечатлением от текста, находящемся на другом уровне восприятия — вспомним опять про речевые конструкции... И в самом деле, если посмотреть на то, какими именно словами рассказывал Путин про межнациональные отношения, то многое станет ясным. Конфликтной, проблемной лексики в нем нет вовсе. Более того, слов, отсылающих нас к ситуации диалога, общения, тоже практически нет (три раза встречается слово «отношения»). Корнем, скрепляющим всю логически и политически шаткую конструкцию путинского высказывания, стал корень «един». В страничном выступлении Путина слова, образованные от него, повторяются 14 раз. А еще ведь есть слова «интеграция», «гармония», «согласие», «позитивный»... Мед в уши, бальзам на сердце.
Надеюсь, что ученые будущего будут относиться к этому периоду нашей истории критичнее, чем, скорее всего, отнесутся к нашему прошлому поставленные под ружье борьбы за общероссийскую идентичность авторы готовящегося «единого» учебника.
Они, ученые будущего, в отличие от нас с вами, не смогут выйти на улицы современных нам российских городов и увидеть, что же происходит в сфере межнациональных отношений на самом деле. И в этой возможности увидеть все своими глазами, а не верить речам из телевизора и заключается небольшое утешение. Увидеть и, в отличие от любителя приятных для слуха слов, попытаться что-то изменить.
Остается неясным одно: к кому, собственно, обращался Владимир Путин, кому он рассказывал о мифическом единстве российских народов? Не исключено, что это был сеанс самовнушения. Мол, в нашем российском Багдаде все спокойно, не стоит волноваться. Однако сколько раз ни скажет хоть Путин, хоть какой-нибудь среднеазиатский дворник из московского дворика слово «халва», слаще от этого никому не станет.
