Цивилизация
В недрах Государственной думы зреет новый законопроект. Речь в нем идет о том, что ущемленные чувства верующих нуждаются в самой серьезной защите. Пусть те, которые ущемляют, не рассчитывают больше отделаться мелким штрафом. Наказывать будут, как самых настоящих уголовников. Впрочем, как показало дело Pussy Riot, уже наказывают. А закон с помощью парламентского кунштюка хотят подверстать под существующую практику.
Думские фракции за исключением «Справедливой России» единодушно высказались в пользу грядущих перемен. Мало того, в аналогичном ключе выступил и президент Владимир Путин, сославшись на кровавые протесты в исламском мире против фильма «Невинность мусульман». Вот, мол, что происходит, когда верующие обижаются всерьез и надолго, так что у нас этого лучше не допускать, оградив их чувства суровым законом.
Трогательное единодушие исполнительной и законодательной властей подсказывает, что такой закон будет принят, причем очень скоро.
Противостояние религиозных и светских ценностей нарастает сейчас по всему миру. Светская публика настаивает, что имеет полное право на критику религии и даже насмешку над ней. Это вытекает из ключевого для западной цивилизации понятия свободы слова. Безжалостной критике подвергаются любые социальные явления, и непонятно, почему для религии должно быть сделано исключение. Верующие упорствуют, что сделано быть должно, потому что религиозное чувство обидеть легко. И в доказательство своих слов обижаются так, что мало не покажется. На Западе эти обиды облекаются в более или менее цивилизованную форму, а на Востоке нередко ведут к погромам, что и продемонстрировали протесты против антиисламского фильма. Разница во многом объясняется тем, что на Западе в «культурных войнах» между верующими и неверующими акцент делается на прилагательное, а не существительное.
Настоящие войны на религиозной почве остались в европейском прошлом. Спорные вопросы регулируются гражданским правом, которое в равной мере защищает интересы противоборствующих сторон.
Кстати, в последнее время к чувствам верующих стали проявлять больше внимания, защищая их законами против «языка вражды». Трудный юридический баланс этих двух понятий — свободы слова и языка вражды — и удерживает «культурные войны» от эксцессов.
Совсем по-другому дело обстоит в мусульманских странах. Шариат предполагает крайне суровое наказание за оскорбление исламской веры. Поэтому толпы фанатиков, штурмующие западные посольства и убивающие людей, чувствуют за собой моральное право делать это. Закон на их стороне.
Введение уголовного наказания за оскорбление чувств верующих в России — это прямой шаг в сторону наших исламских соседей. С той разницей, что у нас защищать собираются в основном православную веру.
За примерами далеко ходить не надо. На днях в Москве разгорелся очередной очаг культурной войны. В центре современного искусства «Винзавод» открылась выставка работ Евгении Мальцевой «Духовная брань». Экспонаты выставки — современные иконы, на которые, по мнению куратора, ее вдохновили события вокруг суда над Pussy Riot. Ведь иконы – это не только дань традиции, но и символы духовной свободы, которую проявили феминистки. Этого оказалось достаточно, чтобы председатель патриаршего совета по культуре архимандрит Тихон Шевкунов загодя объявил новые иконы «актом циничного террора» в адрес православия. Пламенные слова архимандрита не остались незамеченными. Столичные казаки, чья доблесть в свое время помогла ему отбить Сретенский монастырь у «еретика» о. Георгия Кочеткова, грудью встали на подступах к «Винзаводу». Ни посетители, ни журналисты не должны были видеть богохульные иконы, оскорбляющие православные чувства. Казакам подсобляли православные активисты из числа тех, кто в последнее время прославился духовными подвигами на московских улицах. Это они молодецки били по лицу сторонниц Pussy Riot и срывали кощунственные майки с их сторонников. Вот и сейчас своей воинственностью они ничем не уступали казакам, так что преодолеть такой заслон было практически невозможно. И выставка была бы сорвана, если бы наряд полиции не отвез боевиков-активистов в отделение.
Нетрудно себе представить, какой оборот приняло бы дело, будь закон об уголовной ответственности за оскорбление верующих уже в действии. Полиция вместо того, чтобы обуздать разбушевавшихся хулиганов, взялась бы за устроителей выставки.
Впрочем, нет. Разрешения на подобную выставку никто бы не дал. А если бы художница попыталась провести ее самочинно, то загремела бы в кутузку. Это заставляет с благодарностью вспоминать советские времена, когда выставки авангардистов громили, но самих их за решетку все-таки не сажали. И это далеко не единственное последствие, которое грозит нам, если новый закон будет принят.
Религиозные чувства ущемляют не только художественные акции. При желании в число ущемляющих можно занести всех тех, кто противится церковным инициативам в области образования, здравоохранения и защиты нравственности. И тогда дамоклов меч уголовного наказания повиснет над головами тех, кто считает, что в школе не место урокам Закона Божьего, хочет сделать аборт или имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию. Все это можно легко увидеть у наших исламских соседей. И если мы сделаем один шаг в их сторону, что может помешать сделать второй?
Ничего хорошего не сулит перспектива нового закона и в области межрелигиозных отношений. Они и сейчас у нас далеки от гармонии, но можно легко себе представить, как православные грозятся суровым наказанием за оскорбление чувств мусульманам, поскольку те считают Иисуса Христа всего лишь пророком, а не Мессией.
Это звучит фантастично, но мы же не удивляемся, когда в Пакистане христиан бросают за решетку только потому, что они осмеливаются публично проповедовать учение Христа, а уж если обратят в свою веру мусульманина, то и вовсе поплатятся за это головой. Между тем в основе этих драконовских законов лежит принцип жестокого наказания за оскорбление правильной веры. Который охваченные праведным негодованием депутаты Государственной думы как раз и норовят воплотить в нашу жизнь.
