Цивилизация
Как и следовало ожидать, двадцатилетие подписания беловежских и алма-атинских соглашений, положивших конец существованию СССР, было отмечено очередной волной стенаний и проклятий. По традиции отличилась ЛДПР, потребовавшая привлечь к уголовной ответственности «лиц, виновных в развале СССР».
Между тем заявления именно о развале как минимум некорректны. Дело в том, что СССР прекратил существование лишь де-юре — де-факто он жив до сих пор. Ежегодные истерики по поводу его безвременной кончины сродни поминкам по человеку, который слеп на оба глаза, глух на оба уха, ходит только под себя, но еще дышит и слабо подергивается.
Констатация смерти СССР базируется на ложной посылке: «И вы утверждаете, что этот жалкий старикашка и есть тот самый Иван Михайлович, который в лучшие годы махом выпивал ведро водки и одним ударом сшибал с ног быка?! Да ничего подобного! Его и зовут по-другому: не Иван Михайлович, а просто Михалыч!»
Действительно, Советский Союз сейчас зовут по-другому — Содружество независимых государств. И действительно, СНГ по сравнению с СССР — немощная развалина, не способная не то что встать и пойти, но даже выругаться или почесаться. Но это не значит, что это не тот же самый субъект, кончину которого все так горестно оплакивают.
Разве мы удивляемся тому, что могучий здоровяк, гнувший пальцами монеты, через несколько десятков лет превращается в сгорбленного инвалида, с трудом волочащего ноги? И мы не утверждаем, что теперь это совсем другой человек.
Точно так же и СНГ — это тот же СССР, но в другой стадии своего существования и с другим уровнем жизнеспособности. Да, сегодня СНГ совсем не похож на двухметрового Ивана Михайловича, начинавшего день с хорошей затрещины кому-нибудь из многочисленных сыновей. Но и СССР в свои последние годы походил на этого грозного детину лишь издали. Он начал сдавать уже в середине 1980-х, после того как его хватил апоплексический удар в виде глубокого экономического кризиса. Когда к началу 1990-х дефицит союзного бюджета составлял десятки процентов ВВП, а государственный долг приближался к 100 миллиардам долларов, от былой мощи этого субъекта мировой политики осталась даже не тень, а пшик.
Вырвавшиеся из-под отцовской опеки сыновья — союзные республики ударными темпами (войной суверенитетов, отказом платить налоги в союзный бюджет и пр.) доводили родителя до цугундера. Попытка стукнуть в августе 1991-го кулаком по столу ничем, кроме конфуза, при таком состоянии здоровья закончиться не могла. В итоге детки, окончательно убедившись в полном упадке сил главы семейства, дружно постановили отстранить его от управления хозяйством и положить на печку.
Но хоронить-то его никто не хоронил! Напротив, алма-атинские соглашения означали сохранение СССР, но в другом статусе. По сути, СНГ — не что иное, как СССР, но без скрепляющего каркаса репрессивной машины в виде КПСС и органов безопасности.
Ахиллесова пята обвинений, предъявляемых плакальщиками по СССР, заключается именно в отрицании факта, что
единство Союза обеспечивалось в первую очередь угрозой прямого насилия по отношению к любой из его составляющих, которая попыталась бы воспользоваться правом выхода из «добровольного» объединения. Неудача попыток вернуть в «семью» прибалтийские республики, а затем и провал авантюры с ГКЧП убедительно продемонстрировали, что этой угрозы больше нет.
В таких условиях сохранить СССР хотя бы в урезанных рамках — без Прибалтики, Закавказья, Молдавии — было возможно исключительно за счет безвозмездных уступок РСФСР всем остальным союзным сестрам и братьям.
Да и то вряд ли: едва ли не все республики СССР были свято убеждены, что Россия сосет из них соки, и без ее гнета они буквально на второй день начнут жить припеваючи. На поступающие же из РСФСР энергоресурсы смотрели по-детски бесхитростно: «Ну, так Россия нам по гроб жизни должна! И вообще, наше — это наше, а то, что у России, надо по-братски поделить!» Так что и односторонние уступки не помогли бы российскому руководству сохранить Союз (будь у него такое желание): они были бы восприняты как сами собой разумеющиеся и не требующие ответных любезностей.
Следует также указать на обыкновение плакальщиков по СССР совмещать тоску по единой державе с воплями негодования по поводу низкого уровня жизни российского населения. Тогда вопрос: готовы ли они были оплатить видимость сохранения Союза еще бόльшим снижением этого уровня? Ведь отсутствие ресурсов для принудительного поддержания единства пришлось бы компенсировать усиленным субсидированием «братских» экономик. Ответ: нет. И, следовательно, все их стенания — это банальное политическое лицемерие, основанное на стремлении заработать популярность дешевой демагогией.
Надо сказать, что Россия немало сделала для того, чтобы сохранить СССР хотя бы в форме СНГ. В частности, какое-то время она и впрямь субсидировала экономики бывших союзных республик дешевыми энергоносителями — правда, в основном в «лихие 90-е»: в путинский период данные субсидии были сведены к нулю и в настоящее время в сильно урезанном виде сохранились, пожалуй, только для Белоруссии. В любом случае
сохранение с частью стран СНГ безвизового режима, поддержание хотя бы в жиденькой форме совместного культурного пространства означает, что СССР продолжает пусть растительную, но все-таки жизнь.
И, напротив, требования ввести визовый режим со странами СНГ, ограничить права прибывающих оттуда граждан — это требования умертвить все то живое, что еще теплится в усохшем тельце СССР.
Конечно же, отсутствие визового режима и обустроенных границ со среднеазиатскими республиками создает для России массу проблем, самая серьезная из которых — растущий с каждым годом наркотрафик. Но решать эту проблему путем примитивного перекрытия границ значит признать: нам плевать на все, что осталось от СССР, мы не хотим его сохранения ни в каком из возможных видов. Это будет цинично, зато честно. А совмещение национализма с плачем по СССР — самое обыкновенное жульничество.
С другой стороны, из того факта, что СНГ — это СССР периода дряхлости и упадка, логически вытекает вывод о безнадежности наблюдаемых сегодня попыток «евразийской» интеграции. Да, это гуманно — помочь больному старику: помыть его, накормить, полечить и уложить в мягкую постель. Но наивно верить, что эти действия вернут ему молодость. Речь можно вести исключительно о достойной старости, но никак не о начале новой жизни. Кто обещает второе, тот как минимум лукавит.
О мертворожденности проекта Евразийского союза говорит именно эксплуатация его соавторами ностальгии по Советскому Союзу. Для Владимира Путина это прежде всего предвыборный ход: слишком мало у него осталось средств, с помощью которых он мог бы оживить интерес избирателей к себе. Но беда в том, что руководители стран, подписавших с РФ документы о создании этого союза, прекрасно все понимают, а следовательно, рассматривают проект с сугубо утилитарной точки зрения. Конечно, единое экономическое пространство было бы безусловным благом для всех, однако велика опасность, что и казахстанское, и особенно белорусское руководство постараются извлечь из альянса одностороннюю выгоду, исходя из того, что если России (Путину) все это нужно, то пусть она (он) за это и платит. Они же будут выполнять договоренности лишь в той мере, в какой это выгодно им. Опыт долголетнего экономического сотрудничества России и Белоруссии в рамках Союзного государства — убедительное тому доказательство. Полагать, что присоединение еще одного авторитарного режима к подобному «сотрудничеству» кардинально изменит суть последнего, не более чем иллюзия.
СССР еще не умер. Но он умрет, потому что время вспять не повернуть. Это не означает, что любая попытка интеграции на постсоветском пространстве изначально безнадежна. Рано или поздно что-то такое произойдет, однако непременной предпосылкой этого будет честная и трезвая оценка реалий и возможностей, а также осознание того обстоятельства, что
добровольно объединяться могут только государства с более или менее демократическим политическим устройством. Максимум, на что способны автократии и (полу)авторитарные режимы, — на аннексию и «недружественное поглощение».
В основе создания СССР лежали именно последние два фактора. И именно поэтому его время прошло, а сам он из цветущего мóлодца превратился в умирающего старца.
Автор — руководитель отдела политологии фонда «Индем».
