Цивилизация
Патриарх Кирилл вновь побывал на Украине. На этот раз поездка обошлась без скандалов. Во-первых, она была краткосрочной, а во-вторых, локальной. Патриарх посетил Луганск, где украинские националисты не слишком сильны, к тому же их протесты были загодя ограничены властями. И тем не менее именно в Луганске предстоятель РПЦ разразился яростными инвективами в адрес тех, кто пытается расколоть церковь. Все бы ничего,
отношение Кирилла к «киевским раскольникам» во главе с патриархом Филаретом хорошо известно. Но на этот раз к ним добавились «некоторые философы и политики, сбивающие людей с толку». Их патриарх тоже зачислил в ряды бесноватых и обрушил на их голову двойную анафему.
Это кого же он имеет в виду, гадали озадаченные журналисты, неужто самого Януковича? Чем же был вызван столь энергичный экскурс патриарха в политику?
Дело в том, что визит был задуман полгода назад, когда луганское начальство пожаловало в Москву с идеей создания еврорегиона «Донбасс». Планы были поистине грандиозные — объединить Луганскую и Ростовские области в единый промышленно-экономический регион. Патриарх не только поддержал эти планы, но и выразил готовность помочь в их осуществлении. Вот луганчане и пригласили его пожаловать в сентябре, чтобы самолично поддержать многообещающее начинание. А оно действительно казалось прорывом в отношениях между двумя странами. И выглядело вовсе не утопичным. К власти в Киеве пришел более чем расположенный к России президент — сам Бог велел крепить дружеские связи. Так что приглашение патриарха было вполне уместным. Но политические ветры переменчивы, сегодня они дуют в одну сторону, завтра в другую. А украинско-российские отношения и вовсе мечутся из крайности в крайность, словно на них наложено страшное проклятие из тех, о которых так любил писать Николай Васильевич Гоголь. Короче, к визиту Кирилла в Луганск планы по созданию еврорегиона уже не казались столь радужными, как прежде. И его двойная анафема против вероломных политиков имеет вполне понятное объяснение.
Одной из ключевых идей патриарха Кирилла, которую он последовательно развивает, говоря об российско-украинских отношениях, является идея «русского мира». То, что обе страны вышли из одной крещальной купели, объединяет их духовно и культурно, но вовсе не мешает независимому государственному существованию. Такая постановка вопроса позволяет патриарху «откреститься» от обвинений в том, что он проводит на Украине пророссийскую политику и в то же время помогает заниматься политикой церковной. Цель ее — сохранить Украинскую православную церковь Московского патриархата в структуре этого патриархата, то есть не дать ей полную самостоятельность — автокефалию. Зачем ей отделяться от матери-церкви, если обе они органично входят в единый «русский мир»? Идея и впрямь очень удобная, особенно на уровне риторики, которой, как известно, патриарх владеет в совершенстве. Однако на практике она дает сбои. В самом деле,
провести разделительную грань между церковной и светской политикой удается далеко не всегда. И украинские противники патриарших усилий по-прежнему обвиняют его в политической ангажированности. Тем паче, что сделать это порой не составляет особого труда.
Ситуация на Луганщине как раз дает для этого отличный повод. В самом деле, зачем РПЦ столь энергично поддерживать политическую инициативу местных властей, направленную на экономическую интеграцию с Россией? Более того, освящать ее личным визитом патриарха? Разве это не противоречит собственным его заявлениям о сугубо духовном характере «русского мира»? Напротив, в данном случае мир этот как раз обретает вполне зримые земные черты. Но это еще не самое страшное. Политическая конъюнктура поменялась буквально на глазах, и патриарх оказался ее заложником. Его противники на Украине получили в свои руки еще один козырь. Между тем
возможность сохранять надмирную позицию является одним из безусловных преимуществ церкви. Она может наблюдать за сиюминутными политическими дрязгами, не принимая в них участия и лишь изредка изрекать суждения морально-этического характера, которые звучат благодаря этому еще весомей.
РПЦ и сама с удовольствием вспоминает об этом, когда речь идет о внутренней российской политике. Правда, при этом забывает, что роль нравственного арбитра сводится не только к проклятиям в адрес потерявшего стыд и совесть светского общества. Моральный беспредел властей заслуживает не меньшего внимания, но он как раз остается за рамками какой-либо критики. Власть обижать не положено — она от Бога.
Более того, во внешней политике церковь поддерживает власть во всех ее начинаниях, прибегая к рассуждениям о надмирности как к сугубо риторическому приему. Вроде «русского мира», духовно скрепляющего Россию и Украину. И попадает в нелепое положение, привязывая себя к переменчивой политической конъюнктуре. В результате отношение к ней меняется и у тех, кто прежде считал ее своей союзницей. Так, в последнее время в Украинской православной церкви Московского патриархата зазвучали с новой энергией рассуждения об автокефалии, то есть полной независимости от Москвы. И верно, зачем УПЦ МП жертвовать собственной самостоятельностью, при этом связывая себя с силой, которая сама никакой самостоятельностью не обладает.
Роль послушного рычага российской внешней политики не только вредит РПЦ, но и не приносит пользы Кремлю.
Над отношениями двух стран, может быть, и не тяготеет страшное проклятие в духе Гоголя, но они действительно очень трудные и запутанные. Да и как могло быть иначе, коли так трудна и запутана наша общая многовековая история. И было бы совсем неплохо, если бы в кризисные периоды (а таковые были, есть и будут) у Москвы и Киева имелся надежный посредник, которому они бы вполне доверяли. Не ввязывайся РПЦ на каждом шагу в сугубо мирские дела и сохраняй надмирный нейтралитет, у нее был бы шанс на подобную роль.
