Цивилизация
Встреча президентов России, Армении и Азербайджана в Казани, посвященная урегулированию конфликта вокруг Нагорного Карабаха, завершилась принятием общего заявления о достигнутом прогрессе и намерении сторон продолжать переговоры. Для экспертов, реалистично оценивающих нынешнее состояние армяно-азербайджанских отношений и общую динамику переговорного процесса, подобный исход неожиданностью не стал. Думается, неожиданностей было мало и для дежурных «оптимистов», которые вплоть до последнего момента зачем-то разогревали интересующуюся общественность уверениями о практически неизбежном в Казани «прорыве», имея в виду возможное подписание так называемых Базовых принципов урегулирования нагорно-карабахского конфликта, более известных как Мадридские принципы.
Комментарии официальных Баку и Еревана, последовавшие уже вечером 24 и 25 июня, свелись к традиционному обмену упреками, хотя прозвучали и мнения, полезные для понимания причин казанского неуспеха. Согласно заявлению МИД Армении, переговорный процесс тормозится неуступчивостью азербайджанской стороны, представившей к обсуждаемому проекту около десятка неприемлемых для Еревана изменений. Сделано это было, по мнению армянской стороны, с единственной целью – любыми средствами воспрепятствовать любым положительным подвижкам в карабахском урегулировании. В свою очередь,
в Баку полагают, что в Ереване требуют слишком много уступок и должны довольствоваться тем, что Азербайджан продолжает переговоры, не прибегая к военной силе. В качестве доказательства возросшей мощи азербайджанской армии 26 июня в Баку был проведен масштабный военный парад.
Однако не совсем понятно, каким образом данная акция будет способствовать продолжению переговоров, на что, по крайней мере публично, выразил надежду министр иностранных дел Эльмар Мамедъяров. Обратим внимание и на высказывание одного из лидеров правящей партии Азербайджана Мубариза Гурбанлы, по мнению которого, «…позиция Азербайджана в связи с этим конфликтом непреклонна — Азербайджан не пойдет ни на какие уступки, связанные с его территориальной целостностью». Намекая на возможное давление, оказываемое на официальный Баку, Гурбанлы заметил, что «президент Азербайджана не подпишет документа, не соответствующего интересам Азербайджана, под чьим-то давлением и с позиций больших государств. Проводимые дискуссии, мнения, озвученные в преддверии встречи, давали основание говорить о том, что некоторые думали, что в Казани все пройдет согласно желанию Армении».
Депутат мили-миджлиса Азербайджана Расим Мусабеков прогнозирует усиление военной риторики сторон конфликта: «Будет усиливаться гонка вооружений, осложнится ситуация на линии фронта, и все это будет продолжаться по нарастающей». Также Баку будет продолжать политику «экономического удушения» Армении. Разумеется, шаги Азербайджана по укреплению своего военного потенциала не остаются незамеченными в Армении, что, с одной стороны, способствует сохранению баланса сил на линии соприкосновения сторон, с другой – делает потенциальный военный конфликт еще более разрушительным.
Вряд ли международные посредники (по крайней мере, некоторые из них), давно и небезуспешно использующие карабахскую проблему в качестве эффективного рычага влияния как на Баку, так и на Ереван, заинтересованы в возобновлении открытой военной конфронтации, способной обернуться крайне негативными последствиями. Соответственно, посредническая деятельность будет продолжена, а подходы, предлагаемые к обсуждению сторон, могут претерпеть определенную трансформацию. Думается, что именно об этом, предчувствуя относительный неуспех казанской встречи, обмолвился 16 июня французский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Б. Фасье, заявивший, что если мадридские принципы и на этот раз будут отвергнуты переговорными сторонами, то посредники будут вынуждены выступить с новой инициативой.
Сейчас остается только предполагать, что это будут за инициативы и насколько они будут иметь нестандартный и творческий характер, однако при их разработке необходимо учитывать специфику и сложный характер конфликта. Даже при поверхностном анализе можно выделить несколько блоков, требующих весьма серьезного рассмотрения, а не простой фиксации в виде некоей бумажной абстракции. Это, например, вопросы подписания юридически обязывающего соглашения о неприменении силы; демилитаризации не только районов, занятие которых стало в начале 1990-х годов следствием логики военного противоборства, но и сопредельных территорий, необходимой в целях установления доверия. Сюда же примыкает проблема поставок в регион современных видов наступательного вооружения. Отдельный блок вопросов связан с понятием «промежуточный статус Нагорного Карабаха» и неизбежно возникающими в этом случае непростыми нюансами правопреемства между входившей в состав Азербайджанской ССР и СССР Нагорно-Карабахской автономной областью, нынешней НКР и будущим субъектом, который, согласно Базовым принципам, должен будет обладать этим самым весьма расплывчатым промежуточным статусом (аналоги которого, кстати, современном международному праву неизвестны — и предстоит немало потрудиться, чтобы прийти к пониманию адекватной модели).
Самостоятельная тема, способная воздействовать на чувствительные региональные балансы – это гипотетическое введение миротворческих сил, их национальный состав, пункты возможной дислокации, международный мандат и возможная реакция государств, имеющих с регионом конфликта непосредственную границу.
При рассмотрении этого вопроса нельзя обойти в основном не слишком положительный опыт международного миротворчества на протяжении последних нескольких лет и нельзя игнорировать факт утраты как ООН, так и ОБСЕ значительной части своего былого авторитета.
Однако все это по большому счету лишь частности. Главный вопрос заключается в общей философии урегулирования, в рамках которой представляется возможным (или, наоборот, невозможным) найти ответы на возникающие многочисленные вопросы. Противостояние вокруг Нагорного Карабаха на рубеже 1980-х – 1990-х годов было тесно связано с процессами «перестройки», закономерным следствием которых стал развал Советского Союза, и с формированием плохо соотносившихся с межреспубликанскими границами постсоветских национальных идентичностей. Административные рубежи в одночасье превратились в межгосударственные, разрезая «по живому» целые народы. Летом 2010 года все мы стали свидетелями межэтнической розни в Ферганской долине, ставшей в немалой степени следствием этнического характера новых независимых государств, возникших на месте советских республик Средней Азии. Ранее были Абхазия и Южная Осетия. Таким образом,
решение не только карабахского, но и других конфликтов на территории бывшего Советского Союза в логике постсоветского нацстроительства (с его этноклановыми формами «периферийного капитализма») представляется, мягко говоря, труднореализуемым.
Конечно, имеется и экстремальный вариант в виде тотальной этнической чистки, на которую «международное сообщество» вполне может закрыть глаза, исходя из соображений сиюминутной политической или иной конъюнктуры. Современная практика международных отношений не дает поводов проявлять излишнюю доверчивость. Помпезные военные парады лишь усиливают чувство опасности, которую самоубийственно пытаться отводить ценой односторонних уступок, а сделанное карабахским армянам предложение принять азербайджанское гражданство или вовсе уж анекдотичный «призрак Южного Тироля» заставляют вспомнить разве что бесконечно запаздывавшие инициативы грузинских лидеров, адресованные некогда Абхазии и Южной Осетии…
Расим Мусабеков, напоминая о российских интересах в Азербайджане, пишет: «Не продавив вопрос урегулирования нагорно-карабахского конфликта, Россия будет обязана считаться с мнением Азербайджана по интересующим ее вопросам. Позиции, по которым Азербайджан колебался, могут быть решены вопреки интересам России». Очевидно, имеется в виду вполне определенное «продавливание», однако карабахская тема в российско-азербайджанских отношениях не может рассматриваться вне регионального и даже глобального контекста. Параллельно с переговорами в Казани в США проходили 12-е по счету азербайджано-американские консультации по вопросам безопасности. США, Франция и некоторые другие страны и организации в лице соответствующих политико-экспертных групп участвуют в обсуждении карабахской проблематики, имея в виду целый спектр целей и интересов, связанных с Кавказско-Каспийским регионом, Центральной Азией, Средним Востоком. Предположение, что все эти группы озабочены исключительно тем, чтобы способствовать успеху Москвы в ее посреднической миссии, является по меньшей мере наивным. Томас де Ваал пишет, что «Россия, США и ЕС хорошо работали вместе над процессом переговоров, однако различия их интересов на Кавказе, разная повестка отношений с обеими странами и претензии к их ресурсам затрудняют создание совместного постконфликтного урегулирования в вопросе Карабаха». Американский сопредседатель Минской группы Роберт Брадтке ограничил общность интересов тем, «чтобы не вспыхнула война», и совершенно справедливо, как представляется, опровергал утверждения о том, что «разрешение нагорно-карабахского конфликта передано в руки России». Весьма интересен и ответ на вопрос, откуда взялись в Казани дополнительные предложения азербайджанской стороны: ведь если верить армянским источникам, то в ходе состоявшейся 11 июня встречи глав МИД Армении, России и Азербайджана ни о чем подобном речи не шло. Впрочем, возможно речь идет лишь об издержках нынешнего формата переговорного процесса, имеющего достаточно закрытый характер. Но в любом случае
отсутствие достоверной информации о ходе переговорного процесса вовсе не является фактором, способствующим его результативности.
По мнению карабахского политолога Давида Бабаяна, в ближайшие три года переговорный процесс войдет в пассивную фазу. Очевидно, что посредникам понадобится время для выработки новых ориентиров и согласования позиций. Если некий «запасной» план Запада, о котором заявлял господин Фасье, все-таки будет предъявлен обществам и окажется при этом убедительным с точки зрения общей философии урегулирования, то трудно найти основания, по которым в Москве не смогли бы его поддержать. К сожалению, уверенности в этом нет, и мы вполне можем столкнуться с ситуацией, когда единственной разумной перспективой будет поддержание статус-кво, а модернизация военных потенциалов противоборствующих сторон останется ключевым фактором поддержания региональной стабильности. Кстати, подобная ситуация вовсе не является неким уникальным прецедентом в истории международных отношений.
Принципы неделимости, безопасности, равноправия, взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости, которые, по мнению президента России Дмитрия Медведева, должны лечь в основу формируемой европейской системы региональной безопасности, к сожалению, не находят должного понимания у западных партнеров, формально заявляющих о единстве разделяемых с Москвой подходов по «карабахскому вопросу». Это особенно видно, в частности, на примере дискуссий вокруг создания системы европейской противоракетной обороны. А ведь упомянутые выше принципы как никогда актуальны и для региона Южного Кавказа, отличительными признаками которого являются пестрый этноконфессиональный состав и наличие ряда конфликтов, имеющих как открытый, так и латентный характер…
Несмотря на объективные и субъективные сложности, Москва продолжит свою посредническую миссию: это соответствует как внешнеполитическим, так и внутриполитическим интересам российского государства. Вместе с тем
относительный неуспех встречи в Казани еще раз доказал, насколько контрпродуктивной может оказаться сознательно завышаемая «планка ожиданий» и насколько несостоятельными и неуместными – попытки вписать карабахскую проблематику в российский предвыборный контекст.
Комментируя состоявшееся 26 июня в Баку «военное шоу», аналитическая служба агентства «Туран» задается вопросом, «могут ли военные мускулы переиграть политические головоломки в карабахском урегулировании?» Признавая, что Армения также довооружается и модернизируется в параметрах, достаточных для эффективного ведения боевых действий, авторы справки, озаглавленной «Военный парад и политические реалии», пишут: «В локальной войне потери в живой силе будут огромными и фатальными для сторон».
Так что пытаться «переигрывать» действительно не стоит.
