Цивилизация
То, что осетинская молодежь не устроила погрома в расположенном на окраине Владикавказа и населенном ингушами поселке Карца, говорит не столько о действенности республиканской милиции, сколько о том, что вся вертикаль власти, от Москвы до Владикавказа, догадывается, чем это могло бы обернуться. В толпе, двинувшейся по владикавказской улице Горького, вряд и были те, кто осознано помнит 92-й год. И тем более в ней не было тех, кто помнит, что до 92-го ингуши жили во Владикавказе, пусть и обособленно. Но
когда во Владикавказе взорвался рынок, никому в Северной Осетии не нужно было объяснять, откуда и зачем приехала начиненная взрывчаткой «Волга», словно в знак особого цинизма даже не поменявшая ингушские номера на осетинские.
В общем, дело шло к погрому в ингушском селе, который бы одним селом не ограничился, это знали все — и все равно толпа пошла в Карцу. Те, кто шел в этой толпе, по рассказам родителей знали, что из Карцы обстреливали в 92-м Владикавказ. Но, скорее всего, молодые люди и не думали об этом, а помнили только о «Волге» с ингушскими номерами, пользуясь тем же, чем пользовались в Карце ингушские артиллеристы в 92-м, — близостью расположения.
В данном конкретном случае милиция успела. Но несостоявшийся погром показал, чего стоят все уверения Владикавказа и Магаса, что ситуация постепенно разруливается, ингуши возвращаются, а журналистам, желающим ознакомиться с бытом возвращенцев, на блокпостах не рады только потому, что не хотят нарушить хрупкое пока межнациональное доверие. Осетинский коллега очень резонно заметил: почти двадцать лет назад насмерть поссорив людей своим регулярным куначеством в кабинетах, осетинская и ингушская власти не способны передать мирный импульс ни тем, кто идет громить, ни тем, кто уже на генетическом уровне знает, как надо защищаться.
Для осетин очевидно: все зло от ингушей. Ну и, конечно, от власти, которая не обеспечивает народу безопасность.
И взрыв во Владикавказе для этой власти очень некстати, потому что она привыкла к тому, что никакой оппозиции в республике нет, а все имеющиеся элиты достигли консенсуса. Хотя в Северной Осетии, так же как и в северокавказском полпредстве, все понимают: лидера республики надо менять не раздумывая. Но куда денешь воспоминания о Беслане!
В полпредстве, кстати, уверены, что менять надо и ингушского президента Евкурова, для которого теракт по соседству тоже случился крайне не вовремя. Закрытие темы Пригородного района было одной из главных задач, поставленных ему Москвой при назначении. И Евкуров решал эту задачу с уставной последовательностью. Даже покорный Зязиков не мог заявить о фактическом отказе от претензий на Пригородный район и уж тем более провести местные выборы без участия «исконных территорий». Евкурову пришлось потратить на это свой единственный ресурс. А последний сводился лишь к тому, что он не Зязиков, в честь чего в день евкуровского назначения Ингушетия плясала, как в День Победы. Но, поскольку здания, которые невозможно продать в Назрани и за 20 миллионов, правительство Ингушетии, как в старые времена, покупает под министерства за 70, ингуши все более раздраженно задаются вопросом, что же праздновалось в день избавления от Зязикова.
И тут взрывается рынок во Владикавказе. Ингуши, помнящие, как все происходило в дни Беслана, тревожно оглядываются отнюдь не только в Карце. Они понимают, на чьей стороне симпатии большой страны, форпостом какого терроризма их теперь снова представят, невзирая на весь пацифизм их нового президента. Для них в том, что случилось, никакого иного контекста, кроме аллюзий на тему 92-го, как и для осетин, не существует. И тут еще в довершение всего заявление ингушского подполья. Оно берет ответственность за взрыв во Владикавказе на себя и обязуется и дальше продолжать битву против осетинских кяфиров, оккупировавших исконно ингушские земли.
До того, что в этом заявлении все не так, как это видится по обе стороны осетино-ингушской линии фронта, дела уже никому нет. А в нем все, что требуется для понимания. Во-первых,
никакого ингушского подполья, способного организовать что-то подобное, нет. Есть ингуши, воюющие в пресловутом «Риядус-Салихийн», которое, кстати, и взяло на себя ответственность. А кроме этого, восходящего еще к басаевскому командованию, есть много различных групп, в том числе и на территории Ингушетии.
Понятно, что организаторы теракта думали о том, какие ассоциации вызовет он и у осетин, и у ингушей. И не ошиблись — провокация удалась.
Наверняка те ингуши, которые в этом участвовали, вполне могли пребывать в убеждении, что командование и в самом деле озабочено восстановлением их, ингушской, справедливости. И среди ингушей, не ушедших в лес, есть те, что могли воодушевиться взрывом во Владикавказе как деянием во славу будущей победы над осетинами. Все так.
Только в заявлении так называемого ингушского подполья, которое за все прошедшие годы так и не вырастило ни одного самостоятельного и серьезного лидера (в отличие от подполья дагестанского), сказано про кяфиров не напрасно. Про их осетинскую принадлежность сформулировано, скорее, лишь для пиара. А так «кяфиры» означает совершенно другое: это тыл врага. И насчет тыла авторы прямо и проговариваются.
Северная Осетия если и вовлечена в общие северокавказские проблемы, то лишь через тот самый Пригородный район. Но командирам подполья, среди которых ингушей совсем немного, Пригородный район совершенно не интересен. Их интересуют громкие теракты на манер московского, ставропольского или пятигорского. И в этом-то все и дело: взрыв во Владикавказе проходит совсем не по тому разряду, по которому принято числить взрывы в Грозном, Махачкале или Назрани. Это география войны и территория этой войны.
Взрыв во Владикавказе — это теракт в тылу врага, на территории «кяфиров», с которыми и воюет полумифический имарат.
Владикавказ — обычный российский город, в котором нет войны и где в отличие от расположенного за ним дикого поля ходят трамваи. Он только в силу истории и географии расположен в прифронтовой полосе. Ближе Москвы и даже немного ближе Пятигорска. Цена доставки взрывчатки — единственное отличие Владикавказа от Москвы или, скажем, Екатеринбурга. И единственное мерило того, как ширину этой прифронтовой полосы отсчитывать. Если, конечно, не брать в расчет священной ингушской войны за Пригородный район. Тем более что видеть в этом главный мотив удобно всем. И осетинам, и боевикам, и тем, кто живет в достаточном отдалении от Владикавказа, чтобы не отличать его от Махачкалы и привычно считать войну на Кавказе делом чужим, далеким и лично их не касающимся. Пока ничего не взрывается в Москве…
