Цивилизация
Вряд ли возможно найти изъяны в том образе российского будущего, который дан в статье Дмитрия Медведева. Выражаясь словами приснопамятного графа Бенкендорфа, это будущее выше всего, что может нарисовать себе самое пылкое воображение. Александр Христофорович, правда, и российское настоящее определял как «более чем великолепное»; от подобной самооценки, роковой для своего времени и не безопасной для времени нынешнего, мы, слава богу, далеки, и это также вполне отразилось в сентябрьской статье президента.
У такого будущего нет врагов за исключением тех немногих, чей конфликт с общенациональными задачами исчерпывается, в общем-то, конфликтом с Уголовным кодексом.
Грамотная и дальновидная политика, принципы которой тоже четко изложены в статье президента, способна обеспечить максимально широкую коалицию за модернизацию.
Вместе с тем грамотность и дальновидность этой политики напрямую зависит от того, сумеем ли мы отказаться от некоторых подходов, закрепившихся в последнее десятилетие.
Есть ощущение, что отечественная властная практика последних лет в значительной степени определялась представлением о том, что человеческая природа зла и ломать ее бессмысленно, даже самоубийственно. Чиновник по определению своекорыстен и вороват, политиком руководит стремление к личному благополучию, предприниматель заинтересован лишь в получении максимальной прибыли с минимальными усилиями, аудитория СМИ легко манипулируема и жаждет примитивных удовольствий, молодёжь тупа и склонна к агрессии.
И все, что может сделать государство, — разумно регулировать эти проявления человеческой натуры, оберегая ставшую притчей во языцех стабильность. Ограничивать своих граждан в их стремлении к злу, закладывая при этом представление об их природной порочности в сами схемы организации общества. Регулировать коррупцию и лоббизм, осаживая слишком зарывающихся. Обеспечивать благополучие политика с тем, чтобы он не искал для этого внешних источников. Протекционистскими мерами латать прорехи неэффективной экономики — потому что даже минимальная социальная мобильность нашим людям якобы недоступна. Поддерживать монополию на информационную работу «с населением»: мы, во всяком случае, манипулируем во благо, а иные могут и во вред. Занимать свободное время подростков благонамеренными маршами и пикетами вместо битья стекол и другого рода экстремизма.
Готовность страны к реальной модернизации напрямую зависит от того, готова ли власть всегда и во всем доверять собственному народу.
Если не удастся изжить недоверие, то и о подлинной демократии, и о гарантиях личного роста взамен гарантий на стабильное прозябание вести речь будет бессмысленно, а хороший принцип «реформы для людей, а не люди для реформ» окажется обыкновенной уловкой.
Доверие, сотрудничество, кооперация — на этих принципах должно базироваться и наше самоопределение во внешнем мире. Об этом ясно сказал и сам президент: «Обидчивость, кичливость, закомплексованность, недоверие и тем более враждебность должны быть исключены на взаимной основе из отношений России с ведущими демократическими странами… Мы должны уметь заинтересовать партнеров, вовлечь их в совместную деятельность. И если для этого нужно что-то изменить в самих себе, отказаться от предрассудков и иллюзий — так следует и делать».
Мир XXI века, формирующийся сегодня, — это мир без «сверхдержав», мир, держащийся на взаимосвязях, на сотрудничестве, на институтах, обеспечивающих это сотрудничество.
Соучредителями и лидерами нового миропорядка станут те, кто проявит наибольшие способности к конструктивному взаимодействию.
Однако в России — и в высших эшелонах власти, и среди тех, кто пытается определять идеологию современного развития, — остается еще достаточно людей, не способных мыслить категориями сотрудничества и по-прежнему ориентированных на архаичные категории господства и подчинения. Любые внешнеполитические цели в их глазах отступают на второй план перед задачей не уронить, закрепить, доказать всему миру высокий статус России как одного из центров глобальной власти.
Нужно хорошо помнить, что на всем протяжении всего ХХ века, от Русско-японской до афганской войны, именно такой порыв раз за разом порождал в нашей истории развитие стандартного сюжета: на экономическом подъеме, при появлении ресурсной базы для стратегического прорыва, обещавшего России и рост благосостояния, и новую роль в международных отношениях, следовало нагнетание милитаристской истерии, страна ввязывалась в военную авантюру тех или иных масштабов и с площадки для рывка попадала в очередную историческую яму.
Разумная и выверенная внешнеполитическая линия российской власти не дала этой истории повториться в августе прошлого года, во время событий в Южной Осетии и вокруг Южной Осетии. Но все мы были свидетелями попыток раскрутить маховик этого конфликта как со стороны великодержавной части российской элиты, так и со стороны их врагов-соратников на Западе.
Чтобы модернизировать страну, необходимо прежде всего модернизировать политическое мышление.
Состоится ли такая «перезагрузка»? Думаю, что сам характер общественной дискуссии, вызванной статьей президента, дает достаточно оснований для оптимистического взгляда на вещи.
Автор — председатель правления Института современного развития.
