Цивилизация
Статья Дмитрия Медведева «Россия, вперед!» внушает одновременно оптимизм и пессимизм. Оптимизм – в том, что нарисован образ светлого будущего – без всяких кавычек. Будущего, в котором есть не только осетрина материальных благ, создаваемых обновленной экономикой, но и конституция свободного человека.
Оптимизм статьи и в том, что глава государства решился на столь откровенное и нелицеприятное обозначение проблем, стоящих перед страной, — это куда более сильный мотив для действий, чем самолюбование прошлых лет.
Главный же повод для оптимизма в том, что фактически сделана заявка на формирование большой коалиции за модернизацию, включающую и тех, кто не принадлежит пока к числу ее горячих сторонников.
Есть в статье и пессимизм: он кроется в глубине описанных проблем и вековых пороков, с которыми справиться будет нелегко.
Еще больший пессимизм, который вряд ли имел в виду автор, но без которого не смогли обойтись многие читатели, порождается скрытым вопросом: а каким путем в это будущее прийти? И с кем мы по этому пути тронемся?
Поотвык я цитировать классиков марксизма, но придется вспомнить ленинскую политическую технологию: найти то звено, потянув за которое, можно вытянуть всю цепь. Где же искать будем?
Модернизация – всегда комплексный процесс, ее успех определяет в конечном итоге не то, как изменилась экономика, а как изменилось общество, зажило ли оно ценностями, обретенными в модернизационном процессе. О российской модернизации – и состоявшейся до сих пор (со всеми издержками и недостатками), и предстоящей в последние месяцы — написаны тома. И везде одна и та же мысль: модернизация востребует активную, самостоятельную, рисковую деятельность множества экономических субъектов. Нетрудно догадаться: такой деятельности просто не будет, если не создать гарантии прав собственности, честного арбитража, каналов отстаивания своих интересов – непременно входящих в конфликт друг с другом, а то – страшно подумать – и с самим государством! Как почти нет такой деятельности сейчас.
Единственное заявление в диссонанс с этим утверждением я услышал из уст высокопоставленного чиновника. Ярко описав лоббистское сопротивление строительной индустрии внедрению современных технологий, он резюмировал: «Свобода? Если к этому [лоббистскому сопротивлению] прибавить политические сложности, вообще не сдвинемся с места никогда».
Cвобода: вот оно – то самое звено! Тащить за него или не пущать? Вертикаль власти склонна «не пущать» по естественному бюрократическому инстинкту:
слишком сложными и многогранными стали отношения власти и собственности, чтобы самой наилучшей вертикали хватало сил разруливать их в режиме ручного управления, когда отношения строятся по принципу: я начальник – ты … ну, понятно, кто! Пора учиться управлять по-другому. Не раздавать льготы и привилегии и не кошмарить бизнес, а создавать экономические стимулы – как позитивные, так и негативные.
Если не демократия, то плюрализм всегда и везде возникали не из благих намерений либерально настроенных людей (хотя приверженность элит идеалам и принципам всегда были им сильным подспорьем – еще один урок для России). Возникали они тогда, когда у верховного правителя – пусть лучшего и мудрейшего под солнцем — переставало хватать сил всем «рулить вручную». Если принципы соревнования и улаживания конфликтов внутри элит не устанавливались сверху, они пробивали себе путь снизу – только при этом часто летели в плетеную корзинку отрубленные головы помазанников Божьих.
Рискуя навлечь на себя поток упреков, напомню:
из трех слоганов раннего Горбачева два – «перестройка» и «гласность» — запомнились, потому что состоялись. Третий – «ускорение» – безнадежно забыт. Потому что экономические реформы при советской бюрократии оказались невозможными.
Она начисто исключала конкуренцию и сомнение в своем праве рулить всем и вся. Пример бюрократии китайской не опровергает, а усиливает этот аргумент. Китайской компартии хватило ума исправить две типично коммунистические ошибки: во-первых, принудить саму себя ротировать «фигуры наверху», во-вторых, не убивать, а поощрять тысячелетние традиции: трудоголизм китайского труженика и азарт китайского торговца. На это была органически неспособна бюрократия советская. Только сломав ее, а вместе с ней, увы, и «союз нерушимый», наша страна стала возвращаться на путь развития, построенный на естественных человеческих инстинктах к труду и соревновательности. Но, воспользовавшись термином Дмитрия Бадовского из статьи «Омуты модернизации» — «государство победившей бюрократии», следует признать, что оно во многом восстановило прежние советские инстинкты:
в отношениях с бизнесом и обществом вновь действует только пресловутая «вертикаль», четко делящая мир на начальников и дураков. Беда только, что дураки модернизацию не сделают, а начальники и рады бы, да не умеют: не за то их в начальники выдвигали.
Значит, без политической реформы далеко модернизация не уйдет. Беда, что эту реформу сделать непросто. Грядки, на которых в прошлом десятилетии начал расти политический плюрализм, либо бурьяном заросли, либо в асфальт закатаны.
В последние годы любой человек, умеющий управлять крупными системами и имеющий политические амбиции, четко знал путь для реализации этих амбиций: только «Единая Россия», в которую, особенно на региональном уровне, стягивался весь «мейнстрим». Взгляните на оппозиционные партии: есть там люди, которые «потянут» пост министра, губернатора, топ-менеджера государственной компании? Единицы «бывших» в КПРФ – но им уже основательно за 70. Чуть больше и помоложе – в «Справедливой России». Плюс Чубайс. Всё! В срыве попытки организовать альтернативную площадку для мейнстрима, поссорившегося с губернаторами, в виде «Справедливой России» интересен даже не результат, а та ярость и нервозность, с которой региональные начальники изводили своих справороссовских конкурентов.
Когда власть упрекает оппозицию в отсутствии людей и программ, она упрекает на самом деле саму себя, потому что она сама затянула всю элиту внутрь «Единой России», а в ней действует тот же самый бюрократический принцип про начальника и неначальника. Когда единороссы, испугавшись кризиса, попытались начать внутрипартийную дискуссию, выяснилось, что делать они этого не умеют – почитайте стенограммы заседаний партийных клубов. А многомесячное «наблюдение» за ситуацией в Пикалево партийной антикризисной группы завершилось законопроектом о национализации трех кризисных предприятий, над которым все смеялись.
И все же: слава Богу, что начали. Потому что к политическому плюрализму Россия придет, лишь если «партия власти» научится трем вещам: во-первых, пресечет свои желания насчитать 101% брака в подписях оппонентов, станет соревноваться с ними на выборах и дискутировать в парламентах; во-вторых, не будет кидаться исполнять любую команду исполнительной власти любого уровня, а хотя бы задумается, что из исполнения такой команды выйдет; в-третьих, перестанет прятаться от избирателя за спинами «паровозообразных» губернаторов и спортсменов, а попытается защитить своего избирателя от чиновничьего произвола.
Если к этому добавить расчистку избирательного законодательства от норм, дающих любому начальнику возможность снять с выборов практически любого оппонента, если суды, прежде чем отвергнуть иск оппозиционной партии, задумаются, а почему в протоколе с избирательного участка, выданному наблюдателю от оппозиции, «цифирьки» расходятся с окончательными результатами выборов, то к плюрализму мы придем. Он будет востребован новыми агентами модернизации как единственно возможный механизм разрешения неизбежных конфликтов – и с властью, и между собой. Именно этот механизм согласования интересов и разрешения конфликтов в элитах сделает жизнеспособной многосоставную коалицию за модернизацию и поможет сформировать ее бизнес-план. В таком деловом подходе заключена гарантия реального межпартийного консенсуса о «правилах игры», о котором специально упоминает Дмитрий Медведев в своей статье.
Еще раз оглянемся на историю России. Все либерализации политической системы в ней делались отнюдь не идейными либералами: ни Александра II, ни Хрущева, ни Горбачева к таковым не отнести при самой буйной фантазии. Они либерализовывали политику потому, что не видели иного способа решать стоящие перед страной задачи. Они нашли звено, за которое нужно потянуть. Мы сегодня в такой же ситуации. Вперед Россия может двинуться только через реформу политической системы.
Автор — сотрудник Института современного развития.
