Цивилизация
Традиция реально состязательных в идеологическом и личностном плане выборов возникла в Украине одновременно с провозглашением независимости. В 1994 году аппаратный, по сути, спор между тогдашним президентом Леонидом Кравчуком и бывшим премьером Леонидом Кучмой был разрешен через выборы, причем последний пришел к власти потому, что его платформа показалась предпочтительней большинству избирателей.
Все без исключения избирательные кампании последних десяти лет так или иначе отвечали на вопрос о дальнейшем развитии страны.
Выборы 1999 года сделали невозможной полную консолидацию «кучмизма». Кучма остался на второй срок, но «легкой прогулки» не получилось. Усилия, которые потребовались для борьбы с левой и одновременно окрашенной в национальные тона программой лидера соцпартии Александра Мороза, убедили Кучму, что систему нужно было менять, а не консервировать. Это понимание привело к власти реформаторский кабинет Виктора Ющенко, удержало Кучму от силового воплощения идей об усилении президентской власти в ущерб парламентской, а во внешней политике дало президенту смелость во всеуслышание заявить, что «Украина — не Россия».
В 2002-м избиратели присудили победу, пока относительную, на выборах в Верховную раду по партийным спискам оппозиционной «Нашей Украине», чем продемонстрировали, что с партией власти можно результативно бороться. Попутно они лишили компартию статуса единственной альтернативы режиму, каковой она в реальности уже давно не была из-за отсутствия позитивной программы. В 2004 году Украина превратилась собственно в электоральную демократию, поскольку именно количество поданных за одного из кандидатов голосов определило фамилию будущего президента, перевесив и внутрирежимное согласие по кандидатуре преемника Кучмы, и ее внешнее одобрение. На парламентских выборах 2006 и 2007 годов, в обоих случаях обеспечив парламентское большинство «оранжевым» партиям, общество послало недвусмысленным сигнал разругавшимся уже к тому времени вождям Майдана, что подтверждает свой выбор и требует внутренних реформ и реализации провозглашенного курса на Европу. И вот
сегодня, впервые за десятилетие, от результата приближающихся президентских выборов на Украине не зависит практически ничего, кроме, естественно, личных мини-триумфов и мини- (или макси-) поражений.
На среднесрочную перспективу параметры внутри- и внешнеполитического развития Украины сформированы. И ключевым цветом картины будущего страны становится серый.
Впрочем, в том, что касается внутренней ситуации, серый просто говорит о неоднозначности происходящего. Он неярок, но намного оптимистичнее черного. Действительно, политическая независимость страны в нынешних границах гарантирована. Какие бы слова о несостоявшемся государстве ни произносились за пределами Украины и сколько бы ни висело в интернете оскорблений в адрес «бандерастанцев» и «москальских прихвостней» никакого раскола страны не произойдет, залогом чего является способность и желание местных политиков, представляющих разные регионы, договариваться между собой. Три года назад договаривались Виктор Ющенко и Виктор Янукович, сегодня — Янукович и Юлия Тимошенко. Они делят власть в «неделимой», если угодно, Украине, более богатой, более сильной и более значимой, чем любые ее осколки. Восточноукраинские кланы прошли свою точку невозврата даже к угрозе сепаратизма, когда согласились играть по политическим правилам, предложенным «оранжевыми», потому что эти правила способны вернуть им власть. А при восприятии целостности страны как верховной ценности внутри внешнее воздействие малоперспективно. Кстати, не исключено, что в том числе понимание этого обстоятельства привело к автоматическому продлению Россией осенью прошлого года «большого» договора с Украиной.
Понятно, что страна останется полицентричной.
Ни у Востока, ни у Запада, ни у парламента, ни тем более у президента — ни у одного из действующих лиц попросту не хватило бы сил для полного подчинения соперника. Поэтому сохранятся плюрализм мнений, политические свободы, парламентская и непарламентская оппозиция, открытые СМИ, состязательные суды, то есть базовые составляющие либеральной демократической системы.
Все это дорогого стоит. И в настоящем, и в особенности в будущем.
С другой стороны, не менее ясно, что в ближайшее время конвертации политической демократии в эффективную систему государственного управления не произойдет. Иначе это бы уже произошло. Но за последние годы на вершине украинской власти было слишком много ударов в спину, чтобы любые две из трех основных политических платформ — национал-демократы, популисты и «крепкие хозяйственники» (причем не следует полностью отождествлять их с Ющенко, Тимошенко и Януковичем, поскольку комбинаций с партийными названиями здесь гораздо больше) — могли бы создать что-то долгосрочное и основанное на взаимном доверии.
Оппозиция зациклена на том, как прийти к власти, но не на том, что делать после этого.
Правовые механизмы разбалансированы и могут функционировать, только если политики не будут злоупотреблять ими в периоды кризисов, но пока наблюдалось обратное. Олигархические структуры не были ликвидированы, и не только из-за принципиально верного отказа «оранжевых» следовать конфискационному революционному принципу «победитель получает все», но и из-за принципиально неверного желания сохранить спонсоров для «своих». В результате сегодня крупный бизнес вряд ли будет способствовать возникновению подлинно правового государства. И, наконец, коррупция: в 2006 году Украина занимала 106-е место в рейтинге Transparency International, в 2008-м — уже 134-е.
Такая политическая конструкция не приспособлена двигаться вперед, ей удобнее медленно деградировать в ожидании или в страхе внешнего толчка, способного одномоментно вознести наверх достаточно большое количество новых политиков, не участвовавших в ее создании и пусть на какой-то короткий период более тесно связанных с обществом, чем сегодняшние «тяжеловесы».
А вот в том, что касается геополитического положения Украины, слово «серый» звучит однозначно негативно. Эксперты давно пользуются понятием «серая зона безопасности» для обозначения стран, чья безопасность до конца не гарантирована. Вот в эту зону на сегодняшний момент Киев и угодил. Украина — слишком маленькая страна, чтобы осуществить собственный геостратегический проект и тем более — чтобы комфортно чувствовать себя в роли буферного государства. Она заинтересована в интеграции в европейское сообщество безопасности и экономического процветания (на этот счет, в отличие от системы атлантической, существует консенсус), но на сегодня в перспективе получения членства как в ЕС, так и в НАТO, ей отказано, и нет никаких оснований полагать, что администрация Барака Обамы или европейские столицы захотят пересмотреть этот подход в ближайшем будущем.
Украина не хотела бы быть частью российской «зоны привилегированных интересов» (при этом по большому счету, отвлекаясь от речевой стилистики, не так уже важно, стоит ли во главе страны Тимошенко, в свое время опубликовавшая статью «Сдерживание России», или Янукович, дважды бывший премьером, но ничего не сделавший для того, чтобы исполнить свои обещания о придании русскому языку официального статуса) и, по всей вероятности, сможет отстоять независимую линию в двусторонних отношениях. Но сохранение высокой степени конфликтности между Россией и Украиной, на сегодняшний момент неизбежное уже хотя бы потому, что украинские трубопроводы стали серьезным призом в российско-европейской газовой игре, будет опять-таки постоянно и серьезно ослаблять страну. И в какой-то момент сопротивляться «деловым предложениям» может стать очень трудно.
Шанс избежать подобной ситуации у Украины, безусловно, был. Для этого президенту Ющенко и его многочисленным премьерам необходимо было в условиях невиданного экономического роста и благоприятной конъюнктуры на продукты украинского экспорта проводить реформы, бороться с коррупцией, создавать прозрачную систему газового транзита (а не то ли самим предлагать, то ли раз за разом принимать предложения о различных посреднических схемах), признать европейский выбор в качестве личной политической цели, а не лозунга, приносимого в жертву внутриполитическим приоритетам. И с результатами этой работы стучаться в двери ЕС. Украину там, конечно, не ждали в любом случае, но к принципиальным и успешным государственным деятелям все-таки вынуждены были бы отнестись иначе, более внимательно.
Вместо этого украинский политический класс, прежде всего «оранжевый» — у него была поддержка большинства населения и мандат на реформы, с него и спрос, — шел от кризиса к кризису, пока не утратил доверие людей, не «добился» возникновения в Европе новой волны усталости от Украины и не создал впечатление, что украинские лидеры снова потянулись в Москву за ярлыками на княжение.
Для электоральной демократии выборы без выбора — драма. Отказ от всенародных выборов президента, якобы обсуждавшийся в ходе окончившихся провалом переговоров Тимошенко и Януковичем о создании парламентской коалиции, — вообще трагедия, приговор, поскольку это означало бы демонтаж одного из знаковых инструментов обратной связи между народом и его политиками.
Но удивляться возникновению такого сценария почему-то не приходится.
И мало толку в том, чтобы сожалеть по поводу отдельных деятелей и элиты в целом, которые не захотели подчинить личные политические и финансовые амбиции интересам страны и не смогли встать вровень с открывавшимися перед ней историческими возможностями.
Впрочем, это можно сказать не только в адрес Украины.
