Цивилизация
Накануне региональных выборов в Чехии социологи из университета города Оломоуц провели общенациональное исследование электоральных предпочтений. Выяснилось, что две крупнейшие политические партии – гражданские демократы и социал-демократы – стремительно теряют сторонников. Впрочем, большой угрозы многолетнему доминированию этих партий пока все равно нет: по результатам опроса, значительная часть избирателей предпочитает просто не ходить на выборы, не видя достойной альтернативы традиционной политике. Прорыв «зеленых» в парламент в 2006 году пока остается единственным заметным изменением баланса сил на чешской политической сцене за последние годы. Как показали результаты самих выборов, прошедших в конце прошлой недели, победа социал-демократов оказалась, прежде всего, следствием большей дисциплинированности их сторонников при невысоком (40%) уровне явке избирателей.
Падение популярности крупных политических партий, однако, явление далеко не только чешское. Недавние парламентские выборы в Австрии принесли поражение двум ведущим партиям – Социал-демократической и Народной – и успех правым популистам – Партии свободы и «Союзу за будущее Австрии».
Спустя несколько дней после выборов в автокатастрофе погиб лидер «Союза за будущее», enfant terrible австрийской политики Йорг Хайдер. Причиной противоречий между его недавно созданным «Союзом» и прежним проектом Хайдера, Партией свободы, которую он когда-то привел с задворок австрийской политики в правительственную коалицию, было соперничество лидеров, а не идеологические разногласия. И теперь, когда Хайдера нет, не исключено, что австрийские ультраправые вновь объединятся, составив серьезную конкуренцию традиционным партиям.
В Баварии недавние выборы в земельный парламент ознаменовались политическим землетрясением: Христианско-социальный союз (ХСС), правивший этой немецкой федеральной землей с 1962 года, впервые не набрал большинства голосов, достаточного для продолжения единоличного правления.
Главными победителями выборов стали, однако, не основные конкуренты ХСС, социал-демократы, а небольшие партии – «Свободные избиратели», либералы из Свободной демократической партии и даже посткоммунистическая Левая партия (die Linke), которая хоть и не преодолела пятипроцентный барьер, но весьма близко подошла к нему, что для консервативной Баварии дело невиданное.
Кризис популярности традиционных партий можно считать общеевропейской тенденцией. В Великобритании рейтинг правящих лейбористов упал так низко, что им на пятки теперь наступают «вечно третьи» либеральные демократы. На президентских выборах во Франции дважды подряд в традиционный спор неоголлистов и социалистов вмешалась третья сила: в 2002 году – лидер ультраправого Национального фронта Жан-Мари Ле Пен, сенсационно вышедший во второй тур, в 2007-м – левоцентрист Франсуа Байру, которому не хватило совсем немного, чтобы добиться аналогичного результата. В Германии коалиция двух крупнейших партий, демохристиан и социал-демократов, судя по опросам, не снискала лавров ни одной из них. Зато Левая партия, существующая в нынешнем виде чуть более года, вышла на третье место по популярности (в целом по стране ее готовы поддержать 13–15% избирателей, в Берлине – до 20%), совсем ненамного отставая от социал-демократов.
Что происходит? Долгое время в европейской политике наблюдалась «центростремительная» тенденция: ведущие партии, по сути дела, предлагали весьма схожие рецепты решения социально-экономических и политических проблем, различаясь разве что лицами лидеров и оттенками риторики. Соревнование чуть более левых с чуть более правыми лишало политическую борьбу настоящей остроты. В условиях экономического благополучия «скучная» политика не представляла собой большой проблемы (ведь, к счастью, не политикой единой жив человек). Но
нынешний кризис меняет настроения избирателей, требующих от политиков более ясной позиции и решительных действий. В такой ситуации появляется шанс у популистов, предлагающих обманчиво простые решения.
Там, где радикалы уже утвердились на политической сцене, они начинают собирать солидный урожай голосов, как в Австрии. Там, где ниша «третьей силы» пока свободна, многие избиратели предпочитают выражать недовольство тем, что просто не ходят на выборы.
Глобальный финансовый кризис, который уже сказывается на общественном мнении Европы, выводит на первый план такие вопросы, как новые формы экономической политики, сохранение социальных гарантий, борьбу с безработицей, создание новых (или хотя бы сохранение старых) рабочих мест. И тут есть чем поживиться как левым популистам вроде немецкой die Linke, так и правым радикалам вроде последователей покойного Хайдера. Ведь проблема иммиграции, на которую делают упор последние, в «худые» годы привлекает большее внимание и вызывает более сильное беспокойство избирателей, чем в годы «тучные».
Весьма велика вероятность того, что «респектабельные» партии будут все чаще вынуждены идти на коалиционное сотрудничество с набирающими силу радикалами.
В Австрии такая проблема после нынешних выборов уже стоит весьма остро. Сами выборы были вызваны расколом в «большой коалиции» социал-демократов и Народной партии, и теперь, после успеха ультраправых, обе традиционные партии судорожно пытаются восстановить свой союз. Если не получится, альтернативным вариантом останется коалиция народников с Партией свободы. Такая коалиция уже существовала в начале этого десятилетия и была причиной двухлетних санкций ЕС против Австрии. Другой путь – новые выборы и, вероятно, дальнейшее углубление политического кризиса.
Но, как бы ни сложились дела в Австрии, всей Западной Европе настоящая электоральная революция пока, видимо, не грозит. Причин тому несколько. Одна из них – отсутствие ярких популистских лидеров, которые могли бы нанести решительное поражение нынешнему довольно серому европейскому истеблишменту. Йорг Хайдер был весьма харизматичной фигурой, и его гибель, несомненно, большая потеря для австрийских радикалов. В других европейских странах подобных деятелей немного. Звезда многолетнего вождя французского Национального фронта Жана-Мари Ле Пена на закате по естественным причинам: Ле Пен уже стар и за несколько десятилетий своей карьеры успел приесться французской публике. Голландский политик, обладатель яркой блондинистой шевелюры Геерт Вилдерс, известный резкими высказываниями в адрес ислама, пока не может сравниться по популярности со своим предшественником Пимом Фортейном, убитым в 2002 году. Лидер датской Народной партии Пиа Кьерсгор может похвастаться эффективностью своей политики (благодаря ее усилиям в Дании приняты одни из самых жестких в Европе иммиграционных правил), но в последние годы она усиленно входит в образ респектабельного центристского политика. В общем,
«настоящих буйных мало», а ведь популистская политика в очень значительной мере зависит от качеств и харизмы лидеров, о чем свидетельствует, в частности, российский феномен ЛДПР Владимира Жириновского.
Другой важный момент – многие «респектабельные» партии научились перехватывать у популистов их темы и риторику. Не слишком убедительный результат Ле Пена на прошлогодних президентских выборах большинство аналитиков объяснило тем, что Никола Саркози, избрав жесткую линию по вопросам иммиграции и борьбы с преступностью, увел у крайне правых заметную часть электората. В Испании консервативная Народная партия сумела объединить вокруг себя большинство недовольных леволиберальной политикой нынешнего правительства. В Италии Сильвио Берлускони много лет умудряется сохранять под своим началом пеструю коалицию правых сил – от либералов до наследников неофашистов. В Польше партия «Право и справедливость», к которой принадлежит президент Лех Качиньский, своей националистической и евроскептической идеологией и риторикой не уступает многим партиям, к которым прилепился ярлык «ультра».
Такая ситуация, исключая прорыв к власти откровенных маргиналов, тем не менее, постепенно меняет суть и облик европейской политики.
Многие жесткие заявления Саркози, которые в 2007 году помогли ему победить, в 80–90-е годы, наоборот, закрыли бы ему дорогу в Елисейский дворец.
Хайдер в последние годы жизни несколько смягчил тон своих высказываний и отказался от наиболее резких из них (вроде похвал в адрес ветеранов СС и оценки нацистских концлагерей как «трудовых учреждений»), что помогло ему стать в глазах многих вполне респектабельным политиком. То же можно сказать и, например, о сербском националисте Томиславе Николиче, который со своими сторонниками недавно откололся от Радикальной партии Воислава Шешеля.
Рамки политической корректности, границы допустимого в европейской политике, некогда довольно жесткие, постепенно расширяются. Очевидно, это неизбежная реакция на проблемы современной Европы, с которыми либерально-демократический истеблишмент справляется всё с большим трудом. Сейчас, когда европейская элита принимает отчаянные меры, чтобы предотвратить паралич финансовой системы, наступает момент истины. Если экономического землетрясения все же удастся избежать, нынешние тенденции так и останутся не более чем одним из колебаний политического маятника. Если же кризис действительно больно ударит по Европе, отвыкшей за последние десятилетия от серьезных потрясений, популизм, национализм и евроскептицизм могут выйти на передний план европейской политики.
