Цивилизация
Прошедшие 100 дней президентства Медведева (и, соответственно, 100 дней правительства Путина) наряду с обычной интригой – каков будет курс — несут в себе и другую:
станет ли Медведев самодостаточным президентом, произойдет ли (и когда) между ним и Путиным конфликт относительно реальной значимости каждого.
Наблюдатели именно с этой точки зрения рассматривают все инициативы, как президента, так и премьер-президента (как в смысле того, что Путин — и бывший президент, и нынешний премьер, так и в прямом смысле слова «премьер-президент» — первый, старший из президентов).
Но хотя положение, в котором находится Медведев, – формально старшего, реально – подчиненного – несет в себе внутреннюю провокационность, и основания для конфликта между ним и Путиным существуют, его рано ждать сегодня, прежде всего, с точки зрения «политической хронологии».
Для реального переворота есть два традиционных пути. Первый – быстрое и решительное изменение ситуации таким образом, что реальный правитель исчезает с горизонта, и даже его сторонникам не остается ничего иного, как присягать вчерашнему младшему правителю. В сегодняшних условиях о подобном варианте вряд ли может идти речь, тем более что подобное развитие событий может обернуться масштабной схваткой за власть между освободившимися от опеки старого автократора элитными группами. Второй путь – это достаточно долгий и длительный процесс перехвата, вернее, постепенного перетягивания реальных бюрократических и иных рычагов управления.
Причем этот процесс должен идти столь ненавязчиво, чтобы не вызвать сомнений в лояльности у реального правителя и не подтолкнуть его к ответным действиям. Только после овладения основными рычагами власти можно публично идти на столкновение. Прошедшего с мая месяца времени для этого просто мало. Этого недостаточно даже для того, чтобы начать делать первые эффективные шаги в этом направлении. Надо учитывать и то, что
среди ближайших лиц в окружении премьер-президента есть люди, которые неустанно повторяют Путину, что Медведев рано или поздно захочет взять в свои руки всю полноту власти.
И схемы противодействия этому как минимум разрабатываются. А по некоторым предположениям – готовы.
Дополнительную пищу для размышлений дает ситуация вокруг Южной Осетии и вопрос о том, какую роль сыграл в ней каждый из двух лидеров. Существуют прямо противоположные версии. Однако можно констатировать, что в публичном пространстве Путин как минимум не выглядел второстепенной фигурой: именно он первым заявил, что ответ на действия Саакашвили последует, первым вступил в публичную дипломатическую игру именно на президентском уровне – в контакте с лидерами других стран.
Решения Медведева по конфликту для утверждения его самостоятельной роли могут оказаться неоднозначными. Решение о вводе войск, соответствовавшее общественным настроениям, работает на утверждение его популярности и признание его президентской значимости. Однако решение о прекращении операции в тот момент, когда сопротивление грузинских подразделений было почти сломлено (вне зависимости от того, объективно оно было верным или нет), уже вызывает определенное недовольство как в широких общественных кругах, так и в среде военных, поговаривающих, что у них «украли победу» и намекающих на «второй Хасавюрт». В свое время подобное решение Петра Третьего в Семилетней войне крайне отрицательно сказалось на его политическом будущем.
Медведеву, как и любому, кто оказался бы на его месте в его положении, нужен примерно год, чтобы полностью не только узнать, но и в полной мере «ощупать» реальные рычаги власти. И примерно столько же, чтобы приступить к управлению ими.
Вообще, на подготовку элитного бюрократического переворота тому, кто его организует, нужно примерно полгода с момента, когда такое решение принято, а все реальные рычаги уже прибраны к рукам.
Таким образом, чтобы пойти на публичный конфликт с Путиным, Медведеву нужно минимум 2–2,5 года. А значит, минимум год полной лояльности и еще год просто лояльности, но с возможностью проявления своего мнения в бесконфликтной форме.
Сегодня, при всех формально-неограниченных полномочиях президента, у Медведева нет не то что реальных, а и институционально-действенных рычагов воздействия на Путина.
Что он может? Либо вступить в публичное противостояние: постоянно не одобрять действия Путина, снимать с постов его сторонников, отменять решения правительства. В таком противостоянии он, конечно, становится определенным центром притяжения сил, в первую очередь, из числа стремящейся к определению элиты. Но следует учитывать, что
как только проявится консолидация элит вокруг Медведева – начнется и ускоренная консолидация, и мобилизация элитных сил вокруг Путина.
В широких массах, в электорате у Медведева самостоятельного авторитета нет. Он значим только как «делегат Путина». Без заявленной путинской поддержки Медведев обращается в лучшем случае «в царя бояр». А если при этом столкновение произойдет формально по вопросу «кошмарить бизнес или нет», Путину будет гарантирована общественная поддержка. Оценка роли предпринимателей в обществе опять снижается и как раз выходит на уровень начала «дела ЮКОСа». И для Медведева это будет уже не конфликт с Путиным, а конфликт с обществом. По данным Левада-центра, 54% граждан выступают за систему, основанную на «плановой распределительной экономике», и лишь 29% — за систему, основанную на конкуренции и частной собственности. А идею поддержки бизнеса властью как первоочередную рассматривает лишь 9%.
Если же Медведев вдруг пойдет не на затяжной публичный конфликт, а на некие вполне конституционные, но решительные действия – например, на осуществленную своей волей отставку правительства – он столкнется на нынешнем этапе, скорее всего, как минимум с отказом Думы утвердить нового премьера. Не потому, что депутаты «Единой России» — политически верная публика, скорее наоборот, но на их разложение и переманивание тоже нужен не один месяц. Тем более в подобных условиях резко возрастет роль других фракций – и абсолютно не является фактом, что они захотят поддержать нового президента, а не старого.
Но отказ утвердить другого премьера будет означать новые парламентские выборы, которые почти наверняка обернутся в пользу тех, кто поддержит премьер-президента, при одновременном серьезном усилении позиций коммунистов.
Если Медведев вдруг действительно решился на противостояние уже сейчас – он проиграл.
Хотя опасность ситуации именно в том, что даже если он вовсе и не имел в виду никакого «антипутинского контртезиса», само двоевластие рождает запрос на противостояние. И все, что даже не является проявлением противостояния, в трактовке политически заинтересованных групп и сторон становится горючим для его разжигания.
