Цивилизация
При анализе поведения КПРФ в течение последнего года возникает стойкое ощущение, что партия охвачена самой натуральной паранойей. Изо дня в день все партийные издания, включай веб-сайт, трубят тревогу: дорогого руководителя Геннадия Зюганова травят враги, желающие сжить его если не со свету, то, как минимум, с поста председателя ЦК.
До марта казалось, что это обыкновенный PR для поднятия рейтинга партии и еe лидера в преддверии сначала парламентских, а затем президентских выборов. Но избирательная кампания закончилась, а великий поход в защиту любимого вождя продолжился. Что ни неделя, очередная конференция регионального или местного отделения своей резолюцией гневно осуждает «политику правящего режима по дискредитации КПРФ и Г. А.Зюганова». Причем,
на сторонний взгляд, незаметно, чтобы правящий режим сколько-нибудь ожесточился по отношению к Компартии и лично к Геннадию Андреевичу. Позиция как была, так и остаётся стабильно недружественной: государственные СМИ и о партии, и о самом Зюганове слова доброго не скажут. Но так было на протяжении последних 17 лет, и к этому все давно привыкли.
Во всяком случае, ни о каком всплеске антикоммунистической пропаганды, а тем более последовательной кампании по дискредитации КПРФ говорить не приходится.
Особенное недоумение вызывают поводы, столь нервирующие коммунистов. В самом деле, ну что тут такого: газета «Труд» и ряд других ежедневных изданий, далёких как от Компартии, так и от серьёзной политической аналитики, пересказали слухи о предстоящей смене лидера КПРФ. Что же касается достоверности предлагаемых версий (например, вероятным преемником называли первого заместителя председателя ЦК Ивана Мельникова, тогда как любому пикейному жилету известно, что если кто в Компартии и метит на зюгановское место, так это, скорее, другой зампред – Владимир Кашин), то с действительностью они соотносятся примерно так же, как недавние сплетни о скором бракосочетании Путина и Кабаевой.
Тем не менее, не стоит относить неадекватную реакцию руководителей Компартии на счёт традиционного весеннего обострения. Судя по всему, они знают нечто такое, что лишает их сна и о чём они в то же время не решаются поведать широкой публике. Даже в отсутствие инсайдерской информации можно сделать некоторые умозаключения, проливающие свет на ситуацию.
В частности, вспомним, что в своё время создание партии «Справедливая Россия» задумывалось как первый этап полной зачистки партийного поля. Убрать с политической сцены порядком насолившие Кремлю «Родину» и Российскую партию пенсионеров и передать их «активы» в управление суперлояльной Российской партии жизни во главе с С. Мироновым было только половиной плана. Другая состояла в том, чтобы удалить с политического ландшафта Компартию и поставить вместо неё «Справедливую Россию» – в качестве карманной «левой альтернативы» «Единой России», загромоздившей центр и значительную часть правого сектора электорального пространства. Тогда президентская администрация могла бы удовлетворённо вздохнуть: «Вот теперь действительно всё под контролем».
Однако с наскока эту задачу решить не удалось. На мартовских региональных выборах 2007 года «эсеры» отнимали голоса у «единороссов», а отнюдь не у коммунистов – последние, наоборот, собрали дополнительные бонусы на волне критики «партии власти», поднятой «Справедливой Россией». Поэтому в ходе думской кампании было решено не рисковать, а бросить все силы на обеспечение «единороссам» конституционного большинства в Госдуме пятого созыва. «Эсерам» тоже была оставлена возможность перешагнуть 7-процентный барьер, но за их судьбу в Кремле уже не переживали: пройдут, и ладно, не пройдут – не велика потеря. Однако
по окончании избирательного цикла 2007–2008 годов планы по замещению Компартии «Справедливой Россией», по всей видимости, были реанимированы.
На встречах с «единороссами» и благонадёжными экспертами главный партийно-ландшафтный дизайнер Владислав Сурков начал поговаривать о желательности построения в стране двухпартийной системы, где «Единая Россия» занимала бы правый фланг, а «Справедливая» – левый. Да и сами «справедливороссы» накануне своего III съезда (25 апреля) принялись рассуждать о грядущем объединении с КПРФ как о деле почти решённом. Одновременно и президентская администрация, должно быть, опять стала настойчиво рекомендовать коммунистам поменять своего лидера на более «современного» и «гибкого». А публикации в «Труде» и пр., скорее всего, послужили сопровождением этой кампании, призванным показать, что представление о коренных изменениях в жизни КПРФ можно внедрить в общественное сознание и без участия самих коммунистов – одними только медийными манипуляциями. Ведь если население в это поверит, Компартии и правда наступит конец.
Руководство КПРФ, отдадим ему должное, ответило отказом – поскольку хорошо понимало, что, уступи оно кремлёвским домогательствам, партия утратит статус самостоятельной политической силы. Уничтожение «Родины» и Российской партии пенсионеров некогда началось тоже со смены лидеров на более «адекватных», то есть более послушных Кремлю. Как только это случилось, демонтаж обеих партий и их переход под внешнее управление стал неизбежным и необратимым.
То же самое произошло бы и с Компартией.
После замены Зюганова хоть на Мельникова, хоть на Кашина, хоть на чёрта лысого её дальнейшее слияние со «Справедливой Россией» было бы чисто технической операцией.
А значит, основная часть руководства и актива КПРФ попросту осталась бы у разбитого корыта. Кому-то кинули бы подачку в виде второстепенных постов в СР, остальных же выгнали бы пробавляться подножным кормом, как многих «родинцев» и «пенсионеров».
Проявив характер, руководство КПРФ вместе с тем столкнулось с проблемой: с одной стороны, надо было противостоять давлению президентской администрации, а с другой – избежать саморазоблачения. Пожаловаться всему миру, что Кремль выкручивает им руки, в президиуме ЦК не могли. Это означало бы признаться электорату в самом факте тайных контактов с проклинаемым режимом. Для экспертов и политиков данные контакты – секрет полишинеля, но делиться этим с избирателем вообще-то не принято. КПРФ пошла другим путём – более извилистым, но вполне надёжным. Она не стала ничего рассказывать о своей закулисной жизни, зато развернула на доступном информационном пятачке контратаку «за Родину, за Зюганова». Пусть эта борьба и осталась незамеченной большинством телезрителей и читателей, но всякий, кто заглядывал в партийную газету либо на партийный сайт, ясно убеждался: слухи о том, что в руководстве КПРФ зреют перемены – совершеннейшая утка.
Ожесточённость, с какой Компартия сопротивляется навязываемой ей смене руководства, объясняется осознанием чрезвычайной опасности ситуации, а также расчётом на то, что чем яростнее будет сопротивление, тем больше будут шансы сохранить своё нынешнее положение – по сути, единственной оппозиционной парламентской партии.
Ведь по большому счёту, сегодня верховная власть не заинтересована в каком-либо преобразовании параметров партийно-политического пространства.
Новый президент, с которым многие связывают определённые надежды на «оттепель», менее всего стремится изменить систему, вознёсшую его на вершину политического олимпа. Ему совсем не улыбается повторить судьбу Михаила Горбачёва,
затеявшего реформировать систему и дореформивавшегося до собственной отставки.
Впрочем, и Горбачёв занялся реформами не от хорошей жизни, а лишь когда понял, что все прочие способы выправить ситуацию абсолютно неэффективны.
Медведеву комфортно и так; к тому же, в отличие от своего предшественника, он ни дня не прожил в условиях сколько-нибудь серьёзной политической конкуренции, и ещё вопрос, удалось бы ему в таких условиях удержаться на плаву. Поэтому планы Суркова по полной зачистке партийного поля по инерции остаются «в работе», а кремлёвский «серый кардинал» никуда не делся и даже поднялся на ступеньку в иерархической лестнице.
В принципе замену козлищ (коммунистов) на агнцев («эсеров») можно осуществить и административными методами. Достаточно законодательно повысить минимальную численность партии до 100 тысяч человек, а потом, отказав в регистрации десятку-другому региональных отделений Компартии, объявить, что КПРФ не дотянула до указанной планки, в связи с чем лишается права участвовать в следующих выборах. Коммунисты, конечно, могут попытаться исполнить своё давнее обещание – вывести на улицу миллионы человек, но сомнительно, что их численность «миллионов» превысит цифру, обычную для «красных дней календаря».
Однако, с другой стороны,
Кремлю нет никакой надобности в завершении упомянутой зачистки. Особых хлопот присутствие коммунистов в парламенте ему не доставляет, благо, сосуществовать с ними он давно научился. Более того, наличие какой-никакой оппозиции не позволяет системе омертветь окончательно, заставляет её реагировать на уколы и шевелиться.
Поэтому яростное сопротивление Компартии планам своего погребения вполне способно перевесить чашу весов в пользу сохранения статус-кво. Недавнюю встречу Медведева с Зюгановым, на которой президент предложил коммунистам принять участие в «подготовке нормативных актов по противодействию коррупции», можно трактовать как своего рода примирительный жест Кремля.
Так что не исключено, что именно «паранойя» КПРФ явилась (либо явится) тем фактором, который предотвратил (предотвратит) принудительную ликвидацию партии. В тюрьме, например, даже закоренелые душегубы остерегаются задевать тщедушных хлюпиков, если за теми закрепилась репутация «психованных», – большой славы победа над ними не принесёт, зато шума и визга будет выше крыши.
Да и коммунистов понять можно: как говорил один персонаж из пьесы Е. Шварца, выдававший себя за душевнобольного: «Думаете, легко быть бургомистром при драконе?»
Автор - руководитель отдела политологии фонда «ИНДЕМ
