Цивилизация
В течение последних двух месяцев о Грузии говорили либо в контексте возможностей присоединения к Плану действия по членству (ПДЧ) в НАТО, либо перспектив разрешения конфликтов с Абхазией и Южной Осетией. Внутриполитическая ситуация в республике, в частности назначенные на 21 мая 2008 года парламентские выборы, оставалась за пределами внимания наблюдателей извне. Между тем предстоящая парламентская кампания, как ни одна другая ранее, теснейшим образом связана с получением Грузией желаемого ПДЧ. Фактически от успешного исхода избирательной кампании перспективы укоренения грузинского государства в НАТО зависят намного больше, чем от разрешения этнополитических конфликтов на ее территории.
Для того чтобы понять эту не очевидную на первый взгляд взаимосвязь, обратимся к итогам бухарестского саммита. Несмотря на беспрецедентное давление со стороны США и их наиболее преданных партнеров из государств бывшего «социалистического лагеря», Грузия не получила приглашения присоединиться к ПДЧ. И, хотя на уровне риторики и официальных коммюнике североатлантические устремления Тбилиси были всячески поддержаны, будущее участие Грузии в альянсе было обставлено целым рядом условий. А решение было отсрочено до декабря 2008 года.
Почему именно декабрь? Многие обратили внимание на то, что к этому времени завершится избирательная кампания в Штатах. Однако практически без внимания осталась очень важная формулировка, принятая странами — членами альянса в заключительном заявлении по итогам саммита. Между тем
в пункте 23 черным по белому записано: «Мы приветствуем демократические реформы на Украине и в Грузии и ожидаем свободных и справедливых законодательных выборов в Грузии в мае».
Таким образом, перспективы повышения статуса Грузии в НАТО напрямую связываются с тем, насколько демократичными окажутся выборы в национальный парламент этой страны. Не зря именно жесткие действия Михаила Саакашвили против оппозиции 7 ноября 2007 года (разгон демонстрации, введение режима ЧП и давление на независимую прессу) консолидировали «старую Европу» в ее неготовности поддержать Грузию «здесь и сейчас». По мнению одного из лидеров оппозиционной Республиканской партии Давида Бердзенишвили, «крах потерпела не внешняя, а внутренняя политика Михаила Саакашвили. Никогда у нас не было столь сильных лоббистов — США, часть стран Европы. Но Саакашвили не простили недемократичной политики внутри страны — жестокого подавления оппозиции 7 ноября и фальсификаций на выборах президента 5 января».
Многие в Грузии считают, что не столько Россия, сколько неприятие методов президента Грузии не по отношению к «мятежным автономиям», а к собственно грузинскому населению замедлили триумфальное шествие Тбилиси в Брюссель.
Сегодня и в Вашингтоне, и в столицах стран ЕС понимают, что разрешение абхазского и осетинского вопроса — это работа «всерьез и надолго», однако неумение главы грузинского государства консолидировать власть посредством демократии, для американцев и европейцев опасней. Срабатывает логика: если он так жестко со «своими», то как он будет относиться к строптивым «непризнанным гражданам»?
Отсюда и повышенное внимание к парламентской кампании, которую у нас, в России, кажется, еще никто и не заметил. Увлекшись жесткой риторикой, наши дипломаты не понимают простой и очевидной истины.
Если власти Грузии провалятся в мае 2008 года и повторят хотя бы тень ноября прошлого года, то Москве и делать ничего не нужно. Работу по дискредитации методов управления страной официальный Тбилиси сделает сам.
Парламентская гонка в Грузии фактически стала следствием президентских выборов, вторым актом избирательной драмы. Противники Саакашвили выступали против того, чтобы выборы главы государства и народных избранников прошли одновременно. Пойдя на радикальные меры в отношении оппозиционеров, Саакашвили признал целый ряд требований своих оппонентов. Самое главное из них — разведение по времени двух общенациональных избирательных кампаний. Но, как только ЦИК Грузии огласил первые итоги выборов президента (а затем подвел официальную черту под результатами голосования), оппозиция выразила свое несогласие. Левана Гачечиладзе, лидера Объединенной оппозиции, его соратники даже успели провозгласить победителем президентских выборов. Далее в Грузии была реализована хорошо знакомая тактика — массовые акции, требования признать выборы недействительными. Все это стало необъявленным стартом парламентской избирательной кампании. 29 января 2008 года (фактически сразу после выборов главы государства) оппозиция представила свой меморандум, касавшийся широкого спектра вопросов (от освобождения политических заключенных до поправок в избирательное законодательство и достижения паритета в формировании избирательных комиссий).
29 февраля по результатам четырехчасовой встречи власть и оппозиционеры достигли соглашения по целому ряду требований оппонентов Саакашвили, а 12 марта власти Грузии приняли поправки в основной закон страны и в избирательное законодательство. Эти соглашения, правда, не отвратили мартовскую голодовку представителей «Объединенной оппозиции» (данное словосочетание намеренно закавычено, поскольку далеко не все оппозиционеры готовы к объединению, в частности, республиканцы идут отдельной колонной на выборы – С. М.). Таким образом, сегодня проблема легитимности президента остается открытой.
Значительная часть политического спектра Грузии рассматривает парламентские выборы 21 мая 2008 года как возможность для восстановления справедливости и для существенной корректировки итогов выборов главы государства от 5 января.
И, хотя можно фиксировать спад митинговой активности, неудачу той же «голодовки» и раскол внутри оппозиции (для постсоветского пространства это не новшество), говорить о том, что власть победила, преждевременно. Оппозиция почувствовала свою силу не только внутри страны (она может предлагать власти свои правила игры, оказывать на нее давление), но и вне Грузии. В случае жесткого давления на противников Саакашвили Тбилиси осложняет себе отношения с НАТО (по крайней мере, со «старой Европой»).
В 2008 году парламентская кампания будет теперь серьезным испытанием для самого Михаила Саакашвили. Многие его обещания (от НАТО и до решения абхазской и осетинской проблем) оказались невыполненными. Напомним, что его победа на президентских выборах вовсе не была триумфом по сравнению с его первыми выборами в январе 2004 года. В 2008 году Саакашвили победил с результатом 53,47% (т. е. фактически избиратели Грузии раскололись в своих предпочтениях пополам). Главный конкурент Саакашвили Леван Гачечиладзе получил 25,67%. Однако совокупный потенциал оппозиции был намного больше.
Таким образом, парламентская кампания в Грузии будет интригующей. Оппозиция попробует взять под контроль законодательную ветвь власти. Для Москвы это будет тоже непростым вызовом, учитывая то, что в рядах оппозиционеров есть последовательные «атлантисты» и сторонники окончательного выхода из СНГ. Скорее всего, действия оппозиционеров в мае 2008 года будут более радикальными и жесткими, чем в январе. После выборов президента у оппозиции было пространство для отступления (переговоры с властью, подготовка к парламентской кампании).
В мае 2008 года отступать будет некуда, а потому любые административные перегибы и подсчеты в стиле «вождя всех времен и народов» встретят гораздо более организованное противодействие.
Впрочем, у Саакашвили есть внешнеполитические козыри для диалога со своими оппонентами (здесь консенсус вероятен). И надо понимать, что любые действия Москвы в стиле «слона в посудной лавке» объективно работают и на такой консенсус, и на укрепление позиций Саакашвили. И, конечно же, майские выборы станут очередным тестом для Грузии на предмет ее атлантических мечтаний. Декабрьское рассмотрение перспектив получение ПДЧ прямо зависит не только от исхода голосования, но и от интерпретаций итогов выборов. Следовательно, выборы в национальный парламент будут иметь еще и международное измерение.
Автор — заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа.
