Цивилизация
Один из наиболее печальных итогов завершившегося избирательного цикла – полное исчезновение из политики либералов. Если парламентские выборы 2003 года лишили их парламентского представительства, то выборы-2007 вообще поставили под сомнение смысл их существования в сложившихся организационных формах. Без либералов же во многом лишается смысла и вся нынешняя партийная система.
Само её рождение стало результатом прорыва за рамки однопартийного режима, совершённого предшественниками нынешних либералов – демократами начала 1990-х. Этот прорыв открыл новое, свободное, пространство, заполнять которое принялись новые субъекты российской политики – партии. С уходом либералов это пространство сделалось тесным и душным, и раздвинуть его границы не способны ни КПРФ, ни ЛДПР, ни тем более разного рода спойлеры и кремлёвские марионетки.
Уход из политики либералов равнозначен уходу оттуда интеллигенции.
Обе российские партийные системы появились в переломные моменты истории страны (одна в начале XX века, вторая на рубеже 1980-90-х годов), когда бюрократия по каким-то причинам вдруг утрачивала монополию на политическую деятельность. В такие моменты на авансцену выходила интеллигенция, представители которой и создавали политические партии. Во времена первой партийной системы интеллигенция была настроена просоциалистически – отсюда и тогдашнее доминирование левых партий, во времена второй — пролиберально – отсюда и авангардная роль демократов (либералов) в новейшей российской политике. Однако
как только бюрократия возвращала себе рычаги управления, а интеллигенция возвращалась на кухни, партийная жизнь сворачивалась; оставались лишь отдельные её рудименты в «режимных» местах – монопольно правящих партиях либо «партиях власти».
Беда, а не вина наших либеральных партий в том, что они так и не изжили своей интеллигентской сущности. Их влияние падало вместе с политическим влиянием интеллигенции. Успехи новейшего российского либерализма – как на рубеже 1980–90-х, так и на выборах 1999 года, когда в Думу неожиданно прорвался Союз правых сил, – были связаны с ослаблением позиций бюрократии, а неудачи – с восстановлением чиновничеством своего всевластия.
Именно потому, что наши либералы остались неисправимыми интеллигентами, их так легко выдавили из политики. Ведь сила интеллигенции в слове, а чтобы это слово услышали многие, нужен соответствующий «рупор» – в современных условиях это электронные средства массовой информации, прежде всего телевидение.
Пусти интеллигенцию на телеэкран, и она полноправный участник политической игры, попроси её оттуда – она политический труп.
КПРФ оттого и считается (причём вполне обоснованно) единственной в стране настоящей политической партией, что степень её дееспоспособности не зависит от допуска к телеэфиру. У коммунистов всегда были собственная пресса и собственная сеть агитаторов, никоим образом не связанные с массовыми СМИ. Именно поэтому власть и не преуспела, пытаясь выдворить КПРФ из политики.
С либералами всё оказалось гораздо проще. Стоило подержать их на голодном эфирном пайке, — и широкий электорат перестал воспринимать СПС и «Яблоко» (не говоря уже о менее заметных партиях) как реальную политическую силу.
Других же средств обратной связи с избирателем политики-интеллигенты не имели – ни гражданских сетей, ни касс взаимопомощи, ни дешёвого кредита, ничего иного.
А что же новая российская буржуазия, больше всего, казалось бы, выигравшая от рыночных реформ? Она-то почему не подкрепила либеральное слово материальным ресурсом? Да потому, что в своей массе она изначально была какой угодно, только не либеральной. Нет, здесь нашлось немало сторонников либеральных идей, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что либерализм наших буржуа имеет сугубо интеллигентские корни: кандидаты наук и выпускники престижных вузов ещё не окончательно расстались с былыми предрассудками, чтобы завыть по-волчьи в полный голос, как подобает любому, кто живёт в волчьем окружении. Недаром
наибольшей поддержкой российские либералы пользовались в среде крупного капитала, где доля обладателей вузовских дипломов и учёных степеней была самой высокой.
Однако после того как Кремль внятно дал понять, какие именно партии следует поддерживать, состоятельные господа всё поняли, а кто не понял, угодил в места не столь отдалённые.
Но подавляющее большинство российского предпринимательского класса никогда не было отягощено излишками образования и всякими прочими интеллигентскими заморочками. К моменту заведения собственного бизнеса из новорусских буржуа успевали выветриться и обязательные десять классов, и вовсе не обязательные правила поведения в приличном обществе. Интеллигенты-либералы бизнесменам такого рода классово и социокультурно чужды – потому что вечно, чтоб свою образованность показать, говорят о непонятном, запрещают ковыряться в носу, тыкать незнакомым людям и ругаться матом в присутствии женщин и детей. И пуще того – призывают напрячься, проявить гражданскую сознательность, пожертвовать чем-то личным в пользу каких-то абстрактных ценностей...
То ли дело Жириновский – мужик что надо, всем своим видом и повадками являющий образец «нового русского». Представится случай нахамить конкуренту или дать ему в морду – нахамит и даст. Понадобится наврать с три короба, чтобы обвести лоха вокруг пальца, – наврёт и обведёт. С сильными – учтивый, покладистый и угодливый; наглый, буйный и хвастливый со слабыми – чем не зеркало новой русской буржуазии.
Именно малый и средний бизнес – костяк организаций ЛДПР на местах. Именно мелкие, средние, а порой и крупные предприниматели поддерживали и поддерживают Жириновского финансово
в обмен на возможность обзавестись корочкой помощника депутата Госдумы или мандатом в региональном и местном собрании. Найти общий язык с лидером ЛДПР для них проще простого, поскольку это язык их повседневного общения. Как и Жириновский, они уверены в непреложности таких постулатов, как «не проведёшь [эвфемизм], не проживёшь», «не подмажешь, не поедешь», «своя рубашка ближе к телу», «умри ты сегодня, а я завтра» и т.д. и т.п.
И пока мировоззрение среднего российского предпринимателя наиболее адекватно озвучивается лагерным сленгом, главной партией широких масс русской буржуазии будет ЛДПР.
Да, Жириновский думает только о себе, но и думы рядового отечественного бизнесмена о том же – о себе, любимом. На том стоит единство Либерально-демократической партии и её стихийной социальной базы.
На прямом экономическом обмене основаны отношения предпринимателей и с любыми другими политическими партиями. Но если общение даже с «Единой Россией» требует минимального лицемерия (признаться в любви к Путину и вере в благотворность его курса и «плана», а также посетовать, что национальный лидер не пошёл на третий срок), то с Жириновским можно обойтись и без реверансов – этим он и близок «новорусскому» народу.
Но как только более-менее значительные слои предпринимательского класса осознают тупиковость тактики «спасайся, кто как может», первое, в чём они перестанут нуждаться, – в порочащих связях с «партией власти» и, уж конечно, с ЛДПР. Вот тогда-то попытки бизнесменов приподняться над сиюминутными интересами, пожалуй, и составят базу для третьей партийной системы в России, а у интеллигенции появится, наконец, соратник на стезе партстроительства.
Автор - главный редактор бюллетеня «Партинформ»
