Цивилизация
Будущая первая леди США уже в юности настраивалась на серьезное продвижение вверх по служебной леснице. Окончив престижный женский колледж Уэлсли и поступив затем в школу права Йельского университета, Хиллари Дайан Родэм готовила себе блестящую карьеру адвоката. В 1973 году она начинает свою практику сначала в Фонде по защите прав ребенка, а затем присоединяется к группе адвокатов, ставших авторами иска по отречению от должности президента Ричарда Никсона, в ходе разыгравшегося в 1974 Уотергейтского скандала. В каком-то смысле тогда и случилась первая политическая победа будущего сенатора. Год спустя Хиллари перебирается в штат Арканзас, где выходит замуж за своего давнего университетского знакомого Уильяма Клинтона, с которым встречалась еще с 1971 года. Фамилию Родэм она тогда предпочла не менять.
Хиллари никогда не изменяла Демократической партии, сторонницей которой стала еще в 1972 году. Тогда же она была активисткой в неудачно закончившейся кампании по выдвижению в президенты Джорджа Макговерна. Два года спустя она всячески помогает своему жениху Биллу Клинтону баллотироваться в конгресс. Эту гонку будущий президент проиграл, но уже в 1976 году Хиллари праздновала с ним, уже мужем, его победу на выборах генерального прокурора штата Арканзас.
В 1977 году Хиллари открывает Ассоциацию семейных и детских адвокатов Арканзаса, и в том же году по назначению президента Джимми Картера входит в совет директоров Корпорации юридических услуг некоммерческой организации, созданной конгрессом США для оказания помощи неимущим при решении судебных вопросов. Карьеры Хиллари и Билла идут в гору: в 1978 он побеждает на выборах губернатора Арканзаса, год спустя — она уже первая женщина-партнер в могущественной адвокатской конторе Rose Law Firm, в которой не прекращает работать, пока ее муж возглавляет штат. В 1988 и 1991 годах ее имя — уже Клинтон — упоминается в сотне самых влиятельных адвокатов Соединенных Штатов. Не забыта и личная жизнь: в 1980 году рождается дочь Челси — единственный ребенок Хиллари и Билла.
Победа Билла Клинтона на президентских выборах 1992 года стала поворотным событием для карьеры Хиллари. Она бросает адвокатскую работу и посвящает все свободное время общественной деятельности, взамен получая национальную известность и политический вес.
Государственным деятелем общеамериканского масштаба Клинтон стала еще в 1990-е, в годы президентства своего мужа Билла, вспоминает директор Фонда изучения США имени Рузвельта МГУ Юрий Рогулев. Поговаривали даже о том, что она едва ли не самый влиятельный политик в окружении американского лидера. Хиллари не только активно участвовала в избирательных кампаниях мужа, но и непосредственно была вовлечена в разработку реформы системы здравоохранения. Тогда, правда, эта реформа не была поддержана в конгрессе даже частью демократов, и ее провал был связан с тем, что самоуверенность Билла Клинтона столкнула президента с его собственной партией. Но его супруга сделала себе имя, и это позволило ей в 2000 году с успехом баллотироваться в сенат от штата Нью-Йорк.
Будучи первой леди США, Клинтон оказалась вовлечена в семейный скандал из-за связи своего мужа со стажеркой Белого дома Моникой Левински. Но история обманутой жены лишь добавила Хиллари симпатий американского общества.
На выборах в Нью-Йорке ее основной соперник — мэр Нью-Йорка республиканец Рудольф Джулиани вынужден был сойти с дистанции: ему потребовалась срочная операция по лечению рака простаты. Других противников, равных ему по влиянию, республиканцы не выставили: конгрессмен Рик Лацио проиграл ей со счетом 43% против 55%.
Одержав убедительную победу на выборах и заняв место в сенате, Клинтон смогла доказать всем своим противникам, что является сильным и самостоятельным политиком, считает замдекана факультета политологии МГИМО Михаил Троицкий. «Сделав это, она стала одной из самых сильных политических фигур в Демократической партии, которая по праву могла претендовать на выдвижение в президенты», — рассказывает ученый.
«В пользу этого говорил не только ее личный опыт участия в избирательной кампании, которую она с успехом выиграла, — продолжает Троицкий. — Клинтон, бесспорно, человек большого ума, интеллигентности, а ее незаурядные волевые качества и масштабные связи в американском политическом истеблишменте, которыми она обзавелась в годы президентства ее супруга, сделали ее весьма привлекательной кандидатурой».
Известность в высших кругах успешно дополнялась и тем, что в течение многих лет Клинтон была прекрасно знакома и простому человеку, добавляет Рогулев. Но узнаваемость ее имени играла ей не только на пользу: высочайшая популярность латиноамериканского избирателя и выходцев из трудового класса компенсировалась самыми ее высокими антирейтингами. По опросам, до 40% избирателей в некоторые периоды кампании заявляли, что никогда не поддержат супругу 42-го президента США. «Это говорит о том, что если Клинтон выходит в финал президентской гонки, то своим участием она по существу раскалывает общество, — замечает ученый, — и этот момент в партийном руководстве демократов не могут не учитывать».
В то же время у Клинтон есть прекрасное, с точки зрения функционеров Демпартии, преимущество, которое и для многих избирателей может оказаться немаловажным. «Сформировать собственную команду составит ей меньше труда, чем для кого-либо другого из лидеров демократического лагеря», — уверен Троицкий. Энн Стоун, американский политконсультант и основатель маркетинговой компании The Stone Grouping, находит в этом повод для улыбки: «Билл будет ее основным политическим советником».
Значит ли это, что бывшая первая леди США уже связала себя какими-то обязательствами? Совершенно не очевидно, но ясно одно: по сравнению с Обамой Клинтон хочет сохранить за собой большую свободу рук, она дает меньше обещаний и делает меньше громких заявлений, чем ее коллега по сенату.
«Клинтон гораздо лучше понимает, что сейчас наступает период, когда слишком многое в экономике и политике зависит не от конкретных шагов американской администрации, а может быть следствием общемировой конъюнктуры. Поэтому в этой кампании не стоит брать на себя ответственность за конкретные шаги, в частности, по выходу из возможного экономического кризиса», — размышляет Троицкий. «Для нее важнее показать, что она действительно сможет справиться с теми или иными проблемами, именно с точки зрения ее способности это сделать, а не с точки зрения рецептов по их решению, которые она готова предложить», — подводит итог эксперт.
Рогулев соглашается: ее ответ на вызов, брошенный разрушительным кризисом ипотечного кредитования, мало чем отличается от того, что предлагает Джордж Буш. Программа «экономического стимула», предложенная нынешней администрацией, вполне укладывается в клинтоновское видение экономических процессов, напоминает эксперт, и является лишь очередным свидетельством того, что Хиллари Клинтон — «консервативный демократ». Стоун же без обиняков называет бывшую первую леди США «самым консервативным кандидатом, которого выдвинула на этих выборах Демократическая партия».
«На Клинтон лежит несмываемое пятно — она поддержала в 2003 году решение конгресса, развязывавшее президенту Джорджу Бушу руки в отношении Ирака», — напоминает Троицкий. И хотя в последние полгода или даже больше иракский вопрос отошел на второе место в умах американских избирателей, больше озабоченных своими экономическими проблемами, «эта стигма останется на Клинтон навсегда», уверен эксперт. «Этого не могут не знать и этого не могут не использовать ее политические оппоненты», — продолжает он.
С другой стороны, с самого начала президентской кампании было известно, что Клинтон, по всем данным опросов общественного мнения, «имеет широкий, но все же ограниченный электорат», — говорит Троицкий.
Есть многочисленные категории населения, которые ни при каких обстоятельствах не проголосовали бы за Хиллари Клинтон. Их доля особенно высока среди белых мужчин с высоким достатком и тех слоев населения, которые принято называть «социальными консерваторами», и которые есть даже среди демократов.
Правда, в нынешнем раскладе, где непосредственным соперником Клинтон выступает куда более либеральный в этом отношении Барак Обама, а от республиканцев идет «неортодоксальный консерватор» Джон Маккейн, их симпатии качнулись в другую сторону.
Клинтон с самого начала концентрировалась на самых традиционных избирателях для демократов: представителях расово-этнических меньшинств, избирателях-женщинах и американцах, с доходами ниже среднего. Появление весной 2007 года на политической арене Обамы сильно поколебало позиции Хиллари, указывает Рогулев. На его сторону перешли до 60% всех афроамериканцев-демократов, и высокообразованных «американцев, которые пьют вино», и значительная доля университетской профессуры, и, что еще важнее — молодежь.
«Для очень многих американцев, воспитанных в традициях уважения и благоговения перед демократией как таковой, возвращение представительницы семейства Клинтонов к власти означало бы, что в течение четверти века Америкой попеременно правили бы два клана. Это их просто коробит, и они с радостью ухватились за кандидата-новичка, за Обаму», — размышляет Рогулев.
К тому же Клинтон «стопроцентно проигрывает в личном качестве», отмечает эксперт, имевший возможность лично пообщаться с возможным кандидатом от Демократической партии.
«На телеэкране она представляется скорее как высокомерный, замкнутый, нещедрый на эмоции человек», — обращает внимание ученый.
Широко растиражированные в феврале кадры, где Клинтон при посещении своей alma mater, Йельского университета, позволила себе всплакнуть, предавшись ностальгии, — «это все же «скупая мужская слеза», а не по-женски спонтанное проявление эмоций», — уверен Рогулев. Если Клинтон сосредоточенна и интеллигентна, то Обама «явно грубоват», и это играет ему так же на руку, как когда-то игра на саксофоне для супруга его соперницы.
Необходимо понимать, что Обаму и Клинтон разделяют скорее «стилистические и поколенческие разногласия», считает Гари Нордлингер, президент консалтингового агентства Nordlinger Associates, работающего на этих выборах с Демпартией.
Общественное мнение США, и так сосредоточившее внимание почти исключительно на оценке личных качеств кандидатов, остается в немалой степени податливым. Это проявилось и на первичных выборах в Огайо и Техасе 4 марта. Названные «вторым супервторником», эти праймериз могли решить исход демократической гонки. Если бы Клинтон проиграла в этих штатах, то отставание от Обамы стало бы катастрофическим для ее кампании.
По словам Нордлингера, «две недели до праймериз 4 марта были наполнены сомнениями: а сможет ли она вообще продолжать борьбу». Результаты оказались красноречивы: «никогда не стоит преуменьшать способность Клинтон самоорганизоваться и в конечном итоге отвоевать свое». За счет так называемых late-deciders, избирателей, принимающих решение в последний момент, Клинтон вырвала у Обамы победу, сумев, по мнению американского политтехнолога, «вновь вернуть себе традиционную, корневую базу демократов — рабочий класс и женщин».
Ход кампании, в которой угрожающими для Клинтон темпами начала набирать настоящая «обамамания» ведущих американских СМИ, оказался если не переломлен, то в значительной степени скорректирован. «Избиратели задались вопросом, — рассказывает Нордлингер, – отчего такая ангажированность?» Сыграл эффект «обиженного», избирателям перестала импонировать однобокость освещения избирательной кампании, и Клинтон воспользовалась этим, попытавшись «гуманизировать» свой образ. Она «учится как смеяться над собой, так и делать себя человечнее», — говорит политтехнолог, приводя пример ее участия в сатирическом шоу «Saturday Night Live» на телеканале NBC, где политик откровенно потешалась вместе с публикой.
Такого же мнения придерживается и Троицкий, признающий, что прогнозировать с какой-либо долей вероятности, какие факторы сыграют против или в поддержку того или иного кандидата, продолжает оставаться «астрологической задачей».
Это значит, что покуда гонка далека от завершения, бой идет не только за демократического избирателя в каждом штате, но и за «суперделегатов», которые, по партийным правилам, вольны определяться со своими симпатиями самостоятельно. «Для них решающим может оказаться одно простое обстоятельство: Обама действительно более сильный кандидат в борьбе с Маккейном», — считает Троицкий. Но это дело только последних дней перед августовским партсъездом, «до этих пор какая-то часть суперделегатов вряд ли будет четко давать сигналы, кого они намерены предпочесть».
«Эта долгая история затянется как минимум до июня», — продолжает вслед за российским коллегой Нордлингер.
Впервые с момента создания института суперделегатов в 1982 году их голос действительно будет решающим при определении единого кандидата от Демократической партии. В настоящий момент из примерно 794 «суперделегатов» (их число еще может измениться до открытия съезда) порядка 350–400 уже определились, кого будут поддерживать, дело за оставшимися.
Впрочем, затянувшаяся неопределенность в конечном выборе демократов имеет свои преимущества и свои опасности. «Демократы не могут себе позволить распылять силы на внутреннюю борьбу между двумя кандидатами, отвлекаясь от соревнования с Джоном Маккейном», — уверен Троицкий. До настоящего времени Клинтон и Обама могли позволить себе вести весьма жесткую дискуссию, но уже после супервторника 5 февраля, когда стало понятно, что их силы примерно равны, накал страстей чуть поутих, а американцы стали свидетелями ряда очень четких примирительных шагов с обеих сторон.
«Мне кажется, — продолжает Троицкий, — по мере развития кампании позиции конкурентов по демократическому лагерю будут постепенно сближаться, и хотя полной конвергенции позиций не происходит, оба кандидата должны апеллировать к одним и тем же избирателям — центру».
Для того, чтобы завоевать этого избирателя, Клинтон придется подумать над тем, кого выбрать себе в напарники, в вице-президенты. «На этот вопрос нет ответа ни у нее, ни у ее советников, — уверен эксперт из МГИМО. — В качестве возможной называется кандидатура бывшего главнокомандующего войсками НАТО в Европе — Уэсли Кларка». «Он представляет собой архетип решительного мужчины-политика, и он может сыграть очень важную роль как при голосовании на съезде, так и на самих президентских выборах, — продолжает Троицкий. — Кларк должен показать, что он, военный, готов подчиняться женщине и таким образом укрепить ее авторитет, и это должно понравиться избирателям, склонным поддерживать решительную линию во внешней политике».
С таким заключением согласен и Рогулев, по мнению которого выбор вице-президента для команды любого кандидата — страшная головная боль, в нем непозволительно стратегически не ошибиться. Глава московского Фонда Рузвельта не готов назвать самых вероятных претендентов на совместное выступление с Клинтон, но уверен, что им будет не Джон Эдвардс — третий по популярности демократический выдвиженец, уже сошедший с дистанции и выдерживающий сейчас многозначительную паузу.
Стоун не рассматривает кандидатуру Эдвардса как серьезную. «У республиканцев участие кандидата в предыдущих президентских гонках и даже проигрыш в них — как хорошая политическая традиция, как необходимая часть политического пути к Белому дому. У демократов наоборот: Эдвардс также участвовал ранее в кампании, но теперь его карьера закончена», — рассказывает она.
«Эдвардс уже отыграл свое, он выбыл из гонки и не пользуется большой популярностью, к тому же его популистский задор не добавит голосов для Клинтон», — не сомневается Рогулев. По его мнению, вице-президент — в любом случае «компромиссная фигура», которая отбирается «по региональному признаку или с учетом возможности компенсации недостатков самого кандидата в президенты». Например, в случае с Франклином Рузвельтом или Джоном Кеннеди в связке с ними шли умеренные представители Южных штатов — Гарри Трумэн и Линдон Джонсон. Для Клинтон, в таком случае, очень перспективным был бы союз «со степенным демократом-южанином или с губернатором Нью-Мексико Биллом Ричардсоном, который представляет латинос», — прогнозирует Рогулев.
