Цивилизация
Формирование частично обновленного, а частично реструктурированного правительства Москвы символично совпало с новыми крупными акциями протеста горожан против «уплотнительной» застройки. Она становится важным фактором, обуславливающим возникновение новых социальных конфликтов, особенно в крупных городах.
Очевидна социально-экономическая сторона этих конфликтов. Застройщики, полностью поддерживаемые местными властями и движимые перспективами скорейшего получения огромной прибыли (надо торопиться, пока «свои» чиновники сидят в муниципалитетах), в результате строительства очередного «элитного» жилого комплекса, офисного или развлекательного центра постоянно наступают на интересы довольно значительных групп населения, принадлежащих к самым разным социально-профессиональным группам, но которых в общем и целом можно отнести к городским средним слоям. Одних жильцов застройщики вынуждают переселиться из привычного места на отдаленную городскую окраину, другим уродуют пейзаж под окнами, третьим создают массу бытовых неудобств, у четвертых уничтожают детскую площадку или сквер.
Наглые и безапелляционные действия застройщиков, нарушающих все действующее законодательство, формируют у жителей ощущение их полного бесправия.
Суды и прочие официальные инстанции всегда на стороне застройщиков и поддерживающих их местных властей. Раньше хоть в горкомы-обкомы можно было жаловаться, и иногда это давало положительный эффект. Сейчас некуда, ибо на кону большие деньги.
Подобное отношение к городским средним слоям в условиях современной урбанистической цивилизации — мина замедленного действия.
Как показывает опыт многих стран, фактором, заставляющим эти слои переходить от безразличия и неучастия в социальной и политической жизни к радикальному протесту, могут быть не только материальные потери, но и полное пренебрежение со стороны власть имущих законами и официально принятыми правилами игры, попирание ими гражданского достоинства остальной части населения. Впрочем, в эпоху нефтегазового бума и легких денег о каких-то последствиях, которые могут наступить в перспективе, не принято думать.
Главное — не упустить свой шанс к обогащению здесь и сейчас.
В сельской местности «новые баре» действуют еще более нахраписто и цинично. Как сообщил недавно телеканал «Рен ТВ», они скупают целые деревни (иногда даже без согласия их жителей), строят на их месте новые поселки, а прежним обитателям предлагают в них поселиться фактически на правах феодально зависимого населения. Это, конечно, не крепостное право, ибо у селян остается личная свобода, но вот какие-то феодальные повинности (оброк, барщину или испольщину с издольщиной) за право проживания на земле нового «феодала» выполнять, похоже, придется.
Конечно, российские элиты понять можно. Огромные деньги, свалившиеся им в руки неведомо за какие заслуги, полная бесконтрольность на фоне народа, который «безмолвствует», — все это порождает ощущение всемогущества.
Мысль летит к самым смелым социальным инновациям, вплоть до сгона крестьян с земли и восстановления забытого помещичье-дворянского уклада.
Однако даже в моменты, когда смелая русская мечта начинает овладевать умами преобразователей социальных реалий, обращение к историческому опыту было бы весьма уместным, хотя этот опыт из практики не слишком уважаемых ныне россиянами стран.
Первыми в Европе политику массового сгона крестьян с земли — так называемые «огораживания» — осуществили в XVI веке английские помещики. В условиях нарождавшейся текстильной мануфактуры ей требовалось много шерсти. Разведение овец стало выгодным бизнесом, что и заставило тогдашних landlords сгонять земледельцев с земли, а освободившиеся участки использовать под доходные пастбища. Но даже тогда, на заре нового времени, власть имущие поняли: чтобы быстрый рост нищих и безземельных жителей не взорвал порядок в королевстве, нужно создать какие-то, говоря современным языком, компенсаторные механизмы. И таким для Англии начиная с XVI века стала активная колониальная политика с сопутствующим ей пиратством на больших морских дорогах. Занятие это хотя и преследовалось жестоко в те времена во многих странах, но при этом не вызывало столь однозначного морального осуждения у тогдашней европейской общественности.
Не находится тебе места на родине предков — иди создавай свое благосостояние в заморских землях или грабь на океанских путях испанские галеоны, груженные золотом.
Но от революции XVII века не спасла страну даже эта вполне разумная с позиции топ-классов тогдашнего английского общества политика.
Возможно, потому, что она началась слишком поздно, не одномоментно с «огораживаниями».
Нынешние топ-классы российского общества, стремящиеся распространить политику «огораживаний» не только на ставший больным в городах и сельской местности «земельный вопрос», но и на другие сферы, включая доходы граждан, которые они пытаются ограничить с помощью различных новых налогов, предпочитают не думать о компенсаторных механизмах. Хотя теоретически выбор подобных механизмов сегодня представляется куда более разнообразным и приличным во всех смыслах, чем у английских landlords XVI века.
Трудно сказать, в чем причина этой близорукости — «головокружение от успехов», недостаток образования, «тяжелое детство» в условиях тотального дефицита советских времен.
А может быть, рациональные и в то же время циничные расчеты, что если в этой стране какие-нибудь серьезные проблемы когда-то и возникнут, то мы уже будем где-то далеко — в окрестностях Женевского озера, на Лазурном берегу или же в лондонской Белгравии. Да мало ли на нашей планете еще мест, где, как говорится, все для блага человека!
Впрочем, с точки зрения большой политики эти возможные мотивации не столь уж и важны. Главное, что «огораживания», где бы они ни проводились — в мегаполисах или сельской глубинке, приводят к разрушению привычных многим людям «структур повседневности», что делает социальный порядок неустойчивым. Реформаторы 90-х годов так и не решились тронуть эти самые структуры, ибо понимали, что это гаранты сохранения стабильности. А если к «огораживаниям» добавить еще один элемент неожиданно возрождающейся феодальной архаики — стремление современной российской элиты окуклиться, превратиться в замкнутую корпорацию сословного типа, куда доступ посторонним, какими бы талантами и профессионалами они ни были, закрыт, то можно прийти к неутешительному выводу.
Закладывается мощный механизм социальной деструкции, который при столкновении страны с серьезными проблемами может обернуться для нее большими катаклизмами.
Разрушительные последствия способны затронуть интересы миллионов граждан вне зависимости от их материального положения и статуса.
