Цивилизация
Правительство постепенно признает, что уровень инфляции в 8,5% в 2006 году будет, скорее всего, превышен новым порогом, на который будут, видимо, ориентироваться денежные власти, станет «однозначная цифра», но и он выглядит самонадеянным. Возможные направления антиинфляционной политики в интервью «Газете.Ru--Комментарии» критикуют Начальник департамента стратегического анализа компании ФБК (организация включена Минюстом в список иноагентов) Игорь Николаев и Президент Института энергетики и финансов Леонид Григорьев.
Игорь Николаев: Нужно уйти от практики «заморозок»
— Игорь Алексеевич, как сказывается на инфляции рост государственных расходов?
— На наш взгляд убеждение, что все дело в расходах, ошибочно. Инфляция складывается под воздействием двух факторов. С одной стороны, это, конечно, рост денежного предложения, объем денежной массы. С другой стороны, она зависит от того, сколько товаров и услуг предлагается на рынке. Если вы в конце августа — сентябре придете на овощной рынок, то сколько бы ни было в карманах у покупателей денег, цены там почему-то ниже. Это происходит потому, что в это время года предложение товара выше. Инфляция определятся тем, как обстоит дело с конкуренцией, насколько насыщен рынок, и этой стороной решения проблемы мы занимаемся гораздо меньше.
Экономическим же властям гораздо легче ограничивать денежную массу. Жизнь показывает, что такая политика не приводит к достижению реальных успехов. В плане развития конкуренции мы явно недорабатываем.
Уже больше года проект закона о конкуренции, где есть много хороших положений, ходит по инстанциям и согласуется. В программе же антиинфляционных мер явный уклон в сторону ограничений: ограничить рост тарифов естественных монополий, взять на федеральный уровень регулирование тарифов ЖКХ и т.п. Мер, направленных на развитие конкуренции, там гораздо меньше.
— Конкурентная политика по сути противоречит стремлению усилить влияние государства в бизнесе, поскольку государственные компании монополизируют рынок с помощью административных механизмов.
— Увеличение числа крупных государственных компаний, в теории, еще не обязательно означает снижение конкуренции. У нас же, я соглашусь с тем, что усиление государственного присутствия в автомобилестроении, энергетическом машиностроении, нефтегазовой промышленности по меньшей мере не способствует развитию конкуренции. И это один из важнейших аспектов.
Вот яркий пример, что мы неправильно устанавливаем приоритеты. Среди антиинфляционных мер, как я уже говорил, упомянуто регулирование тарифов ЖКХ. Как большой успех преподносился закон, по которому с первого января 2006 года их регулирование ушло на федеральный уровень. Кстати, в планах жилищной реформы было все наоборот, это должно было с регионального уровня уйти на уровень муниципалитетов. Авторам представлялось, что, ограничив рост тарифов, можно хотя бы частично ограничить инфляцию. Для управляющих компаний, которые должны по новому жилищному кодексу с 2006 года прийти в ЖКХ, с переводом регулирования тарифом в федеральный центр риски возросли. Для них это означает большую неопределенность. Они лучше представляют ситуацию на местном рынке.
В результате там, где конкуренция должна сдерживать рост цен, мы ослабляем конкурентные стимулы.
Управляющие компанию 10 раз подумают, стоит ли идти туда, где цены регулируются из Москвы. Вроде бы сделано благое дело, но в результате снизили стимулы конкуренции в такой болезненной отрасли, как ЖКХ, которая определят во многом общую инфляцию.
Так что непринятие мер, подавляющих конкуренцию, было бы уже хорошим способом сдержать инфляцию. Еще один пример: это ограничения, касающиеся челночного импорта. Ведь товар, ввозимый челноками, продавался по самым доступным ценам. Ограничения ввели из за того, что на ввезенный товар фактически не платится экспортная пошлина. С этим действительно есть проблемы. Но у нас что, главная проблема сегодня — это нехватка средств в бюджете? Попытка получить средства с челноков создает дополнительные стимул для раскручивания инфляции. Это классический пример того, что нужно взвешивать плюсы и минусы принимаемого решения. Минусов у такой меры гораздо больше.
Сейчас каждую меру нужно оценивать по тому, как она влияет на инфляцию. Все новшества в экономической политике должны проходить своего рода «антиинфляционную экспертизу».
Нужно уйти от практики «заморозок». Осенью 2005 года договорились с нефтяными компаниями о том, чтобы не повышать цены на бензин. И действительно, во второй половине прошлого года цены на бензин практически не росли. Но замороженное всегда оттаивает. Как и следовало ожидать, в начале этого года цены оттаяли так, что за три месяца общий рост составил 5%.
Всегда, когда цены замораживаются, а потом отпускаются, итоговый рост оказывается значительно выше, чем если бы цены росли постепенно.
Мы каждый раз создаем инфляционный навес, за которым следует скачок. Мы на этом обожглись еще в конце 80-х — начале 90-х, когда долго-долго держали цены, а отпустив их со 2 января 1992 года, получили рекордный рост цен среди всех бывших соцстран, решивших строить рыночную экономику, — почти 2600%. Ничему-то нас история не научила. Досадно.
Леонид Григорьев: можно радоваться, что потребительская инфляция не копирует производственную.
— Леонид Маркович, насколько успешной может быть программа борьбы и инфляцией?
— Я вообще не очень верю в то, что нам удастся легко подавить потребительскую инфляцию. Ситуация прошлого года совершенно стандартная. Инфляция 10-12% держится уже три- четыре года. Это некоторый уровень, с которым мы вынуждены жить. При том, что коренная инфляция относительно низкая, на уровне 6-7%, дорожает продовольствие, дорожают услуги. И при такой огромной денежной массе сбить инфляцию, конечно, очень тяжело.
Тем более что в стране с большим имущественным неравенством и с нерешенными социальными проблемами сдерживать рост расходов при таких свободных средствах политически очень сложно.
Стремиться к этому надо, но мне кажется, что очень важно решать проблему абсорбции избыточных сбережений в финансовую систему, с тем чтобы связывать их в капиталовложениях.
У нас же есть нерешенные проблемы в экономике, которые сдерживают использование этих средств. В результате деньги непрерывно нависают над потребительским рынком. При нашем социальном неравенстве неизбежно возрастает давление в сторону увеличения социальных расходов. Я не знаю, какая страна бы выдержала. Большинство стран тратили бы гораздо больше.
Я скептически оцениваю возможность снижения потребительской инфляции, в условиях гораздо более высокой промышленной инфляции. Также я пессимистически оцениваю возможность применения простых антиинфляционных мер. Страна разомкнута, повторю, очень высока производственная инфляция. В прошлом году она превышала 20%, то есть была гораздо выше потребительской. Российская экономика очень открытая. У нас очень большой оборот импорта и экспорта по отношению к внутреннему потреблению. Импортный товар дорожает в тех секторах, где рост цен не сдерживается нехваткой спроса. Также сказывается резкий рост цен на жилье. Это не учебниковая ситуация, в такой большой стране с таким сильным неравенством, с положительным сальдо торгового баланса в 124 миллиарда, — с ума сойти, — я не уверен, что мы можем рассчитывать на решение этой проблемы. Я очень боюсь, что нам придется жить с этим.
В мире сместились представления: еще 20 лет назад 10% инфляции считались хорошим показателем. И никто по этому поводу не беспокоился. Сама по себе инфляция не слишком тяжелая по историческим меркам. Проблемы создает укрепление рубля.
Мы находимся в ловушке, из которой нет простого выхода при помощи денежных или фискальных мер.
Повторю, что, мне кажется, сейчас важнее укреплять финансовую систему, которая не абсорбирует сбережения.
При огромном избытке денег кредит остается очень дорогим в реальном выражении.
Мне представляется, что более высокие капиталовложения, может быть, решали бы проблемы в среднесрочном плане. У меня нет рецепта, который бы позволил за один год сбить инфляцию. Это достаточно продолжительный процесс, тем более, что по договоренности с ЕС у нас должны достаточно быстро повышаться тарифы. Можно радоваться, что в силу целого ряда причин потребительская инфляция не копирует производственную.
Беседовал Евгений Натаров
