Цивилизация
Удивительное дело: многие душегубы в истории были склонны к художествам. Не в смысле изобретения новых пыточных приспособлений, а именно что к экзерсисам в области изящного. Гитлер рисовал, Сталин сочинял стихи. Гитлер, кстати, исключение: диктаторским душам, как правило, ближе все-таки именно стихотворчество, как дело, по их понятиям, доступное каждому, — а там еще краски разводить и смешивать, рисовать учиться — хлопотно… В ряду таких поэтов нашего времени можно назвать Мао, Сталина, Андропова. Даже гэкачепист Лукьянов — и тот из «Лефортова» вышел со свеженаписанным сборничком виршей.
Причем стихи эти всегда и исключительно лирические. При этом, естественно, дурного вкуса и очень сентиментальные.
Это вопрос даже не к психоаналитику, а к психиатру: отчего кагэбэшники и организаторы «культурных революций», вожди штурмовиков, хунвейбинов, мастера провокаций, сыска, заказных убийств и организации всякого рода истребительных кампаний так склонны к рифмоплетству, причем самому слюнявому. Здесь еще забавно то, что все они без исключения повинны если не в прямом уничтожении, то уж во всяком случае в притеснении и преследовании поэтов настоящих, истинных. Ленин уморил голодом Блока и расстрелял Гумилева; Сталин сгноил Мандельштама в лагере на Черной речке, расстрелял Павла Васильева, преследовал Ахматову; Мао вообще уничтожил целое поколение, как это называется в партийных документах, творческой интеллигенции; Андропов писал в ЦК бесчисленные отчеты-доносы, основанные на слежке и травле деятелей культуры, — эти сочинения частично попали в последнее время в открытую печать.
::: Вряд ли все это можно объяснить простой завистью: истребляли ведь не только поэтов. К тому же вельможные стихоплеты наверняка не чувствовали разницу между собственными опытами и, скажем, стихами той же Ахматовой. И это не парадокс — это обычное самосознание любого графомана: мол, зачем же сравнивать, то — это одно, мое — совсем другое… Но то, что поэты не были для всех этих мерзавцев священными коровами, тоже факт, цеховая солидарность в этих случаях отсутствовала напрочь.
Яркий пример такого номенклатурного чиновничьего лиризма — стихотворное творчество свеженазначенного министра иностранных дел. Здесь вот что удивляет. По видимости, это вполне европейски воспитанный господин, большую часть проведший не в наших несчастных пенатах, а на Западе. У каждого, известно, свои недостатки, но при воцарении на Смоленской площади в ранге главы российской дипломатии он не нашел ничего лучше, как в одной из центральных газет опубликовать кое-что из своих опытов по части лирической поэзии. Это, конечно, злоупотребление служебным положением, но ведь, с другой стороны, святая простота! Вот послушайте:
Рассыпаны по миру горячие сердца,
Надежные и в деле, и в веселье…
Как профессиональный литератор, я за свою не такую уж короткую жизнь в профессии, выслушав со скрежетом зубовным километры всяческой самодельной лирики, редко встречал столь откровенные образцы — не скажу чего, догадайтесь сами.
~ Но это еще цветочки. Оказывается, в 2001 году увидел свет сборник стихов российских действующих дипломатов. Замечательно он называется «Отдушина». И здесь я хочу сделать форменный донос: компетентные органы как трактуют такое вот названьице? Отдушина, простите, бывает в подвале, на чердаке, отверстия этого рода устраиваются для проветривания помещений, которым грозит грибок плесени. И неужто наши кадровые дипломаты сравнивают свое ведомство и свою профессию именно что с этими подсобными помещениями? Это не просто неумно, это крайне недипломатично и, прямо скажем, неосторожно. Стихотворца Андропова на них нет — он бы показал им отдушину в клеточку…
Но, в конце концов, все это частное дело: мы не знаем ничего о хобби наших руководителей. Быть может, первые лица государства на досуге вяжут носки, выпиливают лобзиком, увлекаются макраме, ковыряют в носу и учат хинди. Принято, правда, демонстрировать электорату (так мы с вами теперь называемся, в брежневско-андроповские времена мы были «население») спортивные увлечения, будь то теннис, футбол, дзюдо или спуск на байдарках по горным рекам. Но выставлять на суд народа свои рукотворные поделки отваживаются немногие. Разве что наш простодушный столичный градоначальник с его пчеловодством и получением патента на новую конструкцию ульев. Да еще предыдущий президент любил публично сыграть на ложках или исполнить «Калинку».
Такое поведение номенклатуры, кажется, потихоньку входит в моду. И это не пиар, не попытка продемонстрировать свою «человечность», продекларировать близость, скажем, к молодежи.
Нет, это сладкое и головокружительное чувство самоупоения.
То есть неуважение к публике, абсолютное игнорирование того, что творится за стенами Кремля и Белого дома. Это полная самодостаточность «ближнего круга». У них там все свое: от кортов, распределителей, дач и поликлиник до самодеятельности. Но забавнее всего, что обычное человеческое тщеславие, не только не чуждое нынешней номенклатуре, но в высшей степени именно ей и свойственное, поскольку они все как один люди, занесенные наверх случайным сквозняком исторических обстоятельств, толкает их на то, чтобы покрасоваться и на людях. Это было бы даже по-своему трогательно, но явно самонадеянно. Народ, живущий, так сказать, в посаде, на все эти милые фокусы реагирует с плохо скрываемой ненавистью. И над этим впору было бы власть предержащим задуматься. Чтобы потом не задавать недоуменных риторических вопросов: за что, за что нас не любят? А вот за это. Не только за мигалки, сирены, приемы, узурпацию царского Кремля. Но и за это, в частности.
Напоследок еще одна пронзительная номенклатурная цитата — оцените глубину страдания:
И распять, без сомнения, могут нас,
Не вопрос.
Но насчет воскрешенья
Как-то все не склалось.
Ох, пророческие слова. Не склалось, это уж точно. И, будем надеется, не складется.
