Цивилизация
Случай с журналом
Знаете ли вы, что в России давно идет кампания по борьбе с коррупцией? Ну еще бы, вот и специальный Совет при президенте учредили. А вот есть, оказывается, в стране люди, которые ничего ни о какой борьбе с коррупцией не знают. По данным исследования, проведенного группой сотрудников ЦНСИ в Санкт-Петебрурге под руководством И. Олимпиевой этим летом, подавляющее большинство предпринимателей о мерах, принимаемых свыше, просто не осведомлено. Например, про Закон о противодействии коррупции хоть что-то слышали только 27%, о недавно принятом Кодексе поведения госслужащих — 20%, о концепции административной реформы — 17%. Даже о существовании знаменитого закона «о защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля», на который возлагалось столько надежд, помнят всего 39%, чуть больше, чем каждый третий. Это звучит уже просто странно — именно в соответствии с этим законом каждая фирма теперь ведет журнал регистрации проверок, и, по идее, должна быть ограждена от многократных набегов проверяющих из разных инстанций. Не больше одной проверки в год от каждой отдельной структуры (правда, на милицию и налоговую инспекцию запрет не распространяется). Казалось бы, хвататься за это счастье обеими руками. Нет, не знают.
Объясняется такое безразличие бизнеса к правовым нормам очень просто: никто этот замечательный закон соблюдать не собирается. Ограничение прав чиновников вылилось, как водится, для предпринимателей в мелкое административное насилие — пресловутый журнал регистрации пришлось в добровольно-принудительном порядке купить в районной администрации. Ну, а дальше выяснилось, что по умолчанию проверяющие этот журнал игнорируют, если проверка проходит мирно.
А попробуй настаивать — тебе и запись в журнале сделают, и кучу нарушений найдут, чтобы уж единственная «зарегистрированная» попытка даром не пропадала.
Журнал возникает, когда дело идет к неприятностям, к серьезным санкциям. Нормальная же проверка состоит в том, что инспектор, накопав пару поводов, иногда получает подарочек, а иногда и выписывает заодно небольшой официальный штраф — план-то по сборам выполнять надо. Тихо, мирно, бесконфликтно, какие там журналы между своими людьми.
Закон — оглобля
Источники пресловутого «правового нигилизма бизнеса» видны в этой истории, как на ладони. Дело не в том, что законы не работают в защиту бизнеса или работают недостаточно эффективно. Дело и не в том, что чиновники могут манипулировать законом, как раз этого-то они толком и не могут. Закон в современной российской экономике никакое не дышло, а оглобля, пригодная только для того, чтобы разбивать головы. Ну, еще им можно шантажировать: не сделаешь по моему — башку разобью. Сложившаяся система вообще не подразумевает использования норм законодательства как прямого регулятора отношений между чиновником и предпринимателем.
С законом, собственно, возможны только две манипуляции. Первая — засунуть его куда подальше и разбираться «по-человечески»; эта практика обычно клеймится как бизнес «по понятиям», а в сущности, никакого отношения к уголовным «понятиям» давно уже не имеет, а основана на применении неформального, обычного права — сложившихся стихийно практик взаимодействия, здравого смысла и представлений о справедливости. Существует она потому, что наложить мало-мальски соразмерную проступку законную санкцию обычно не получается, так что вторая доступная манипуляция с законом — достать и врезать насмерть. Больших себе выгод чиновник, как правило, этим действием не приобретает, все больше головную боль.
Фирма же, с которой решили вдруг, ни с того ни с сего, поступить по закону, как правило — не выживает.
Результаты политически обусловленного массированного правоприменения — у всех на слуху; понятно и то, что свой локальный спор хозяйствующих субъектов с бесхозяйственными может устроить любой инспектор ГНИ любому ларечнику. Но, именно потому, что это оружие смертельно, чиновнику, в конечном итоге, силовой вариант невыгоден — бизнесмен, на которого обрушили закон, несет такие потери, что уже практически ничего не теряет, если окажет сопротивление. Бизнес не отстоит, но нервы, а то и карьеру попортить — дело вполне реальное, да и взятки данному чиновнику платить, когда дело поднято, уже поздно. Себе, значит, конфликт и неприятности, а рост благосостояния — чужому дяде, который будет дело заминать.
Так что «врезать» обычно решаются или по очень уж большой личной неприязни, или по конкретной нужде, скажем, по просьбе сверху, или по заказу конкурента. Или еще из классовой солидарности: нередки случаи, когда даже самый маленький инспекторишка ухитряется натравить на обидевшую лично его фирму чуть ли не все контролирующие инстанции. Характерно, что у чиновника при этом нет никаких средств действительно регулировать поведение фирмы — он может или развалить ее, или с ней торговаться.
Прокладка меж петлей и шеей
У сложившейся ситуации две причины. Первая: законы и особенно подзаконные акты, регулирующие бизнес, абсолютно нереалистичны. Пару лет назад я участвовала в исследовании, одной из целей которого было выяснить, какие изменения в правилах игры могли бы помочь предпринимателю. Мы не получили практически ни одного ответа, что, мол, вот отмени или исправь это конкретное положение — и станет легче. Давит не конкретный плохой закон, а переплетение противоречивых и внутренне нелогичных требований, исходящих к тому же от разных инстанций. Среди предпринимателей помельче бытует миф, что злые чиновники нарочно пишут невыполнимые правила с целью облегчить себе возможность произвола. Такое случается — вот, скажем, А. Привалов убедительно показал, что именно так писался «Закон о банкротстве».
Но в целом дело, как обычно, не в злой воле, а в системе.
Ведомства, если можно так выразиться, конкурируют за возможность заставить бизнес выполнять именно свои правила. Группы интересов, лоббирующие законы, и чиновники, пишущие инструкции, прекрасно осведомлены о том, что предприниматель все их правила не выполнит — надорвется. Но ведь и другие ведомства давят, тоже хотят свою долю, — и давайте забудем на минуту о коррупции, поговорим о «честной» доле: о затратах на исполнение всех законных правил. Выход: именно на свое правило навесить санкцию пострашнее, да и само правило сделать как можно менее выполнимым; тогда, шантажируя законной санкцией, можно заставить предпринимателя выполнять хоть что-то, наплевать не на «твои» законы, а на те, за которые отвечает сосед-конкурент из другого ведомства.
Например, если ты должен платить налогов рупь пятьдесят с каждого рубля — ты будешь куда сговорчивее с разумным инспектором, закрывающим глаза на то, что платишь-то ты всего семьдесят копеек. Потому что отвечать-то, если по закону, придется не за семьдесят копеек, а за те «рупь пятьдесят», которые приписали, чтобы стрясти хоть семьдесят. В хорошем смысле сговорчивее, не в смысле конвертика, а в смысле его, инспектора, потребностей насчет плана по сборам. А перетоптаться придется не налоговой, а, скажем, пожарникам — ну нет денег на огнетушители, ну возьмите, братцы… нет, надолго забыть о коррупции не получается.
Но не коррупция превращает официальные правила в петлю на горле бизнеса, она лишь побочный эффект вот этого соревнования — кто сильнее прижмет и страшнее припугнет. Она — прокладка, которая не позволяет петле затянуться.
Курьез: в моих социологических интервью с предпринимателями за пять лет зафиксировано, наряду с жалобами на взяточничество, множество случаев, когда чиновники нарушали закон в пользу предпринимателей безвозмездно, просто понимая невыполнимость правил, которые они призваны охранять. По-человечески. В рассуждении не делать бессмысленного зла.
«Твои проблемы»
Вторую причину совсем недавно развернуто объяснили в «Газете.ru» Сергей Пашин и Сергей Белановский. В России нет суда. Его нет не только в том смысле, что независимость суда — смехотворная фикция; гораздо важнее, что нормального суда — как механизма разрешения споров — нет и в отсутствие прямых указаний сверху. Суд еще как-то работает в качестве орудия нанесения вреда противной стороне, но не для отстаивания собственных интересов. Та же самая оглобля. Получить через суд достойную компенсацию за косвенный вред пока удалось в России, кажется, только банкиру Пугачеву, да и то с частного лица, и вряд ли многим удастся повторить его опыт.
Процесс между государственным органом и фирмой может кончиться двумя исходами:
1) фирма проигрывает и платит, плюс несет огромные потери в процессе длительного разбирательства;
2) фирма выигрывает и не платит, а просто несет огромные же потери, за которые не получает никакой компенсации.
Выигравшая у государства фирма к тому же попадает в «черный список» и дружно гнобится всеми регулирующими инстанциями — никому скандалист на подведомственной территории не нужен.
Это все совершенно естественно: суд имеет смысл в системе, где в основном правила соблюдаются; тогда одиночные нарушения можно отслеживать и устранять. В ситуации, когда жизнь отдельно, а закон отдельно, нарушения преобладают, и выловить из них одиночное становится попросту невозможным, попытаться применить такой закон к такой жизни значит спровоцировать бесконечную лавину обвинений, накрывающую к тому же всех вокруг. По этой же причине попытки предпринимателей жить по закону стабильно кончаются плохо: стопроцентной чистоты все равно не получается, а относительная прозрачность делает нарушения легко обнаружимыми.
Там, где речь не идет о самой примитивной уголовщине по типу «Ваня убил Маню табуреткой» в России нет также и правоохранительных органов. Одного из моих респондентов заперли на несколько часов в «обезьянник» за попытку обратиться в милицию с жалобой на работницу, укравшую деньги из кассы. Аргументация была самая доступная: не для того люди сидят в милиции, чтобы помогать тебе решать твои проблемы.
Попытка заставить милицию работать на свои законные интересы — само по себе нарушение конвенции и покушение на систему.
Против этой ситуации к тому же нет никакой защиты — с мелкими претензиями в суд соваться накладно и не окупается. В этом главное дело- - государству применять законы к частникам обходится непростительно дешево, частникам к частникам — дорого до полной неэффективности, а попытка заставить закон работать для государственного служащего становится просто самоубийственной для частника и не окупается никогда.
Селина- за стеклом
::: И вот тут начинается самое интересное. Система работы только на себя и на начальство, в ситуации полной нестыковки между официальными и реальными правилами игры, настолько сложилась во всех ветвях нашего государства, что сама попытка вести себя по закону становится для них невыносимым испытанием. Никакого «закона что дышла»! Cпособность как бы то ни было, пусть крайне манипулятивно, работать с законом утеряна напрочь Только полное игнорирование правил позволяет им действовать более или менее гладко. Взгляните на образцово-показательное дело ЮКОСа.
Принято почему-то считать, что распоясавшиеся прокуроры в сотрудничестве с Басманным судом именно в этом деле особенно цинично насилуют право, потому что им, видите ли, «разрешили». Побойтесь Бога. Дело гремит на весь мир. На каждом чихе следствия присутствуют по три адвоката. Каждый обыск — чуть ли не под прицелами телекамер. Президенту страны на каждой пресс-конференции задают вопросы иностранцы. Вы поставьте себя на место исполнителей — вы будете при таких условиях нагло распоясываться? Нет, ребята, вы будете землю носом рыть, чтобы комар носу не подточил, чтобы президента не подставить, чтобы самим крайними не оказаться.
Вот они и роют. Лучшие кадры стараются, как могут. Вот эти обыски, с которых адвокаты выходят с длиннющими списками претензий; вот эти выемки в не связанных с делом конторах; вот эта публично признанная министром юстиции видеозапись в комнате свиданий с адвокатом; вот эти закрытые суды по вопросу меры пресечения - это предел их компетенции в обращении с законом. Высшая планка, круче не бывает. Бывает только намного хуже.
Опубликованное в газетах обвинительное заключение Ходорковскому, где он на каждом шагу «вводит в заблуждение» невинных госчиновников, из которых ни один не назван по имени и не привлечен за свои «заблуждения» к ответственности — это, надо думать, шедевр юридической грамотности на фоне среднестатистического обвинительного заключения. Для газет ведь готовили, не для внутреннего употребления! У ЮКОСа просто хватает ресурсов на то, на что ни у кого больше в стране их бы не хватило — вытягивать на свет божий каждое конкретное нарушение и дотошно протоколировать. А теперь давайте представим себе, что такое же количество ресурсов удалось вложить в защиту какой-нибудь рядовой фирмешки? Где эти же люди не под прицелом телекамер орудуют, да не эти же, а те, по сравнению с которыми вот эти — лучшие? Представляете, какие чудеса бы всплыли?
~Тут мы возвращаемся по кругу к той же проблеме невыполнимости правил. В сущности, государственные чиновники, в погонах и без, находятся в том же положении, что и простые граждане и предприниматели. Не стыкуется их повседневная жизнь с прописными правилами. Попытка заставить их действовать по закону обернулась бы для них такой же армейской пыткой «ты у меня по уставу жить будешь», как и для всех остальных - на этом и держится субординация внутри госорганов.
Разница в том, что они бодро шагают через мешающие им правила, потому, что массированное правоприменение в исполнении частных лиц представляется им невозможным.
А вот есть у меня такая мысль. Судье Мосгорсуда М. Селиной, прославившейся общением с Ходорковским по телемосту в закрытом режиме, не повезло: попала на знатного «клиента», и стала известна всей стране своим высоким правосознанием. Так ведь эта судья не на магнатах, я думаю, специализируется, судьи у нас — люди загруженные. Провести бы общественную акцию в интересах тех обвиняемых, кто попадает к Селиной заведомо случайно, не оскорбляя даму подозрениями в заказном правосудии. Оплатить присутствие хорошего адвоката на каждом ее рядовом процессе. И телекамеру в зал. И фиксировать все процессуальные тонкости. Отличное бы могло телешоу получиться, «Дом» и «Голод» бы обзавидовались. «Закон и порядок» по-русски. И пусть бы она теперь по пять раз в день объявляла процессы «Вася против Мани» закрытыми и устраивала телемосты с Бутырками для простых людей, чтобы сообщники не отбили.
Автор — магистр социологии, докторант факультета социологии Университета Мичигана.
