Цивилизация
Героем недели стал журналист Александр Никонов. Он триумфально пронесся по телеэкрану, открывая городу и миру личную программу оздоровления общества. Все очень просто: если матерям «бракованных детей», то есть инвалидов, дать право на убийство собственных чад, то жить станет легче, жить станет веселее. Во-первых, самим же мамам лучше, свою судьбу молодую успеют еще устроить. Во-вторых, хвост нужно резать сразу, а не по частям. В-третьих, постепенно сократится подростковая преступность (так и видишь бандформирования из «даунов»). А тех родителей, которые бросают здоровых ребятишек в детские дома, следует стерилизовать... Меньше всего мне бы хотелось обсуждать моральный облик автора в духе гуманистической русской традиции – автор ясен, как затертый гривенник. Тем более что в одном своем утверждении он уж точно прав: «Каждый пятый человек в стране со мной согласен, так что не надо размазывать розовые сопли».
Другие герои недели боролись с другим типом «генетического мусора» – стариками. Старикам здесь не место, приговаривали они на НТВ, комментируя под аплодисменты чудовищные кадры жизни и судьбы бывших строителей коммунизма в специнтернатах. И не только там. Старики вообще раздражают строителей капитализма самим фактом своего существования — глупые, злые, никчемные, да еще и жируют на наши деньги.
Третьим героям очень не нравятся кавказцы, азиаты и прочие евреи, что убедительно продемонстрировал документaльный фильм «Принцип ненависти» Александра Рогаткина (канал «Россия»). Грудь в наколотых куполах, злоба в прищуренных глазах, лозунг «Россия для русских» объединяет борцов за чистоту расы хоть из националистической группы «Спас», хоть из «Славянского союза» (организация запрещена в России) (сокращенно СС).
Четвертым героям не дают спокойно жить политические оппоненты. Стоило Сергею Миронову в гостях у Познера подвергнуть легкому сомнению антикризисный план правительства, как поборники единомыслия из «Единой России» устроили форменную истерику. Миронов недолго пробыл в героях сопротивления, но из искры возгорелось пламя. В следующей программе в гости к Познеру пришел Алексей Кудрин, который осмелился достаточно резко замахнуться на святое — партию ЕР. Еще неизвестно, какую кару готовят министру поборники чистоты рядов в высших эшелонах власти, но могу предложить достойный вариант, взятый напрокат из XVIII века (нужно же, в конце концов, партийцам как-то разнообразить свой культурный репертуар). Итак, при Анне Иоанновне всесильный в ту пору кабинет-министр Волынский мог посадить Василия Тредиаковского на хлеб и воду (предварительно избив его) за отказ сочинять оду в честь свадьбы царских шута и шутихи. Все лучше, чем подковерные интриги разводить.
Одним словом, куда ни глянь, лавина ненависти захлестывает нас, превращаясь в эпидемию социальной неадекватности. Любое постреволюционное общество больно по определению. Так было и в начале ХХ века. Но тогда неврозы переплавлялись в основном в литературу, удобряя почву для пришествия изломанного и великого Серебряного века. Замечательный писатель и человек реликтовой совестливости Глеб Успенский, умерший в Колмовской больнице от тяжелого раздвоения личности (он полагал, что Глеб — ангел господен, а Иванович – свинья), стал с подачи Дмитрия Мережковского метафорой «Больной России» (так называлась его книга). Почувствуйте разницу, заключенную в калибре метафор! В начале ХХ века больную Россию материализует гибнущий от общественного несовершенства Успенский, тогда как в начале ХХI века в качестве выразителя чаяний народных нам ниспослан Никонов, повторяющий зады старой нацистской пропаганды.
Народ-богоносец давно забыл о своей всемирной отзывчивости. Какой сюжет ни возьми, от кадров евсюковщины и брошенных детей в мусорных баках до кадров войны с собственным народом в формате «Речника» или борьбы с «несогласными», воображение поражает отчаянная нелюбовь всех ко всем. Чем больше смотрю «Школу», тем больше убеждаюсь в актуальности фильма. И сюжет буксует, и ручная камера уже обрыдла, и характеры застыли постовым гаишником в ожидании случайного куша. Но что-то такое Валерия Гай Германика сумела разглядеть в нас, чего нам самим ужас как не хочется видеть. Ей удалось уловить основную ноту времени – вот эту самую отчаянную нелюбовь всех ко всем. Здесь никому не тянет сопереживать: ни дебильноватым ученикам, ни тусклым учительницам, самая яркая из которых снабжена повадками проститутки с Тверской, ни изможденным родителям. В этом сером безнадежном пейзаже, где решетки на дверях рифмуются с решетками в душах обитателей школы, гибнет все живое.
По никоновскому определению, обитателей сериала не отнесешь к генетическому мусору. Но именно они – настоящие инвалиды, люди, скудные душой. Так назвала Никонова его оппонент Снежана Митина, мать больного ребенка. Точнее не скажешь. Девятиклассница Аня Носова жалуется приятелю Илье Епифанову на деда, учителя истории в этой же школе: надоел, сил нет. «Может, его убить?» — лениво интересуется Епифанов, будто речь идет о сменной обуви.
А может, и школьников убить, чтобы не мучились? Ведь их ничего хорошего не ждет в жизни. А может, и самого Никонова убить – у него тоже немало тараканов в организме накопилось, судя по телевизионному дебюту? А потом уж всех остальных. Ведь нет человека без проблемы, но нет человека — нет проблемы, как было сказано раз и навсегда.
