Где разбитые морды и судьбы?

Скоро с двенадцатым ударом часов наступит салат Оливье, так что эту колонку просили сделать повеселее: ведь народная мудрость гласит, что как встретишь салат Оливье, так его и проведешь. И хорошее настроение не покинет больше вас.

Хороших, радостных и одновременно культурных новостей за неделю было много. Например, московские власти пообещали выпустить к праздникам более шести миллионов бутылок шампанского и продать на елочных базарах 450 тысяч елок. Простой подсчет показывает, что под каждой елкой придется выпить тринадцать целых и три десятых бутылки шампанского. Это хорошая новость, а главное, культурная. Если учесть то количество бутылок водки, которое с этим шампанским придется смешать, то, в принципе, можно уже не рассчитывать ни на какие другие новости еще недели две как минимум.

Но другие новости, тем не менее, есть. К наступающему Оливье на проспекте Вернадского открыли мемориальную доску, посвященную фильму «Ирония судьбы, или С легким паром!». Доску открывал сам режиссер фильма, Эльдар Рязанов. Брызгал на нее водкой. Надо было сначала пивом, а после водки еще шампанским, чтобы ритуал соблюсти, но водка так водка. Доска с замерзшими водочными потеками висит на проспекте Вернадского: кино снимали именно здесь, а вовсе не на какой-нибудь Третьей улице Строителей. В Питере проспекта Вернадского нет, поэтому там доску вешать не стали.

Новость хорошая, праздничная. Без «Иронии», как известно, не обходится ни один канун салата Оливье вот уже с 1975 года. В лучшие года можно, досмотрев «Иронию» по одному каналу, переключаться на другой и смотреть сначала: поженятся ли полюбившиеся герои на этот раз? Обычно у них все заканчивается хорошо. А убийца – буфетчик.

Чем больше времени проходит с момента создания этого самого салатного из советских фильмов, тем охотнее его ругают все подряд. Как говорили в момент наивысшей к нему любви? Лукашин – рефлексирующий интеллигент (тогда это было комплиментом), тихий, неуверенный в себе, прикрывающий легким хамством свою ранимость; это последний шанс у двух хороших людей устроить свою жизнь; кино показывает, как русский народ умеет пить и не умеет пьянеть. Как говорят сейчас? Пошлость, пошлость и пошлость, Лукашин – рефлексирующий интеллигент (сейчас это звучит приговором), прикрывающий ранимостью свое хамство; ни один из героев не знает, чего хочет; никто из героев не умеет не то что пить, но даже и погулять как следует. Подумаешь, в пальто под душ. А где разбитые морды и судьбы?
В общем, хулят и хвалят одними и теми же словами. Пройдет еще несколько салатов Оливье, и новые рефлексирующие интеллигенты, после книжек Уэльбека и Бегбедера, снова войдут в моду. И «Иронию судьбы» опять все полюбят.

Кстати, о Бегбедере. Вышла «Гламорама» Брета Истона Эллиса – винегрет из модных имен (их так много, что часть из них Илья Кормильцев перевел неправильно), брэнд-неймов (их переводчик вообще решил не переводить, поэтому герои употребляют prozac и жуют peppermint) и теорий заговоров. Читать обязательно: если скандальный «Американский психопат» был у Федор Михалыча Эллиса чем-то вроде «Преступления и наказания», то шестисотстраничный кирпич «Гламорамы» тянет не меньше чем на «Бесов». Это культурная новость, и, главное, хорошая. Можно сказать, новогодняя. Если вам так не кажется, пожуйте peppermint, примите prozac, сядьте под одной из четырехсот пятидесяти тысяч елок, поставьте перед собой четырнадцать бутылок шампанского и начните их открывать. И учтите, что за недопитой четырнадцатой бутылкой придут от соседней елки, там тоже хотят достойно отпраздновать Новый год.

С наступающим Новым Салатом Оливье! С новой картошкой в мундире, яйцами вкрутую, солеными огурчиками, дичью, вареной морковью, яблоком, а некоторых – даже с луком и горошком! Приятного вам майонеза! И много-много калорий.