Цивилизация
Худший из переведенных на русский романов Иэна Бэнкса, лучший из российских переводчиков Анастасия Грызунова. В итоге получилась «Песнь камня» — прекрасно написанная скучная книжка, лучше многих, ненужнее остальных. Бэнкс писал ее в 97-м году, когда все казалось ясным и про Югославию, и про Чечню, и про войны вообще. Точечные бомбардировки, светлое ядерное будущее. Чем дальше, тем понятнее: кровавые приливы и отливы вечны. Дорога в пыли, обочина вымощена трупами, камнями и книжками, смакующими апокалиптические видения.
Какая-то война, какая-то земля, какой-то замок. Безымянные солдаты, отзывающиеся на клички Карма, Рез, Жертва, Разговорчики, Умеретьбы (спасибо переводчику: в оригинале это всего лишь Deathwish). Лейтенант (самка; у войны не женское лицо). Герой, Авель, и его спутница Морган («Она очень молчалива». – «Это она думает вслух») пытаются бежать из замка, где Авель родился и вырос. Но по дороге они встречают солдат и вынуждены подчиниться изысканно-вежливой силе и вернуться обратно в замок. Там их заставляют смотреть, как разрушение постепенно пожирает все, до чего дотягивается. Мелодия тонет в диссонансах, люди гибнут, повисая знаменами над развалинами замка. Чучела птиц летят из окон. Прах становится прахом. Гордыня превращается в гниль, а каска с надписью «ТРУП ВНУТРИ» действительно надета на труп. Иногда Авель вспоминает детство, то и дело сбиваясь на высокую, захлебывающуюся, пошлую поэзию. Женщина-лейтенант спит с Морган – у войны не женские гениталии.
Трактовать книгу можно по-разному. Можно искать Авелю Каина и в ужасе сознавать, что никакого Каина нет; Каин – каменный замок сторожит своего брата, убивает его и получает на лоб печать, насквозь пробитый снарядом. Можно искать мух для Морган, считать ее Фата Морганой, жонглировать смыслами. Можно наблюдать, как человек смешивается с землей, как высокородный чистоплюй входит в экстаз от разрушений и убийств, как залогом физического удовольствия становятся жирная грязь, садизм, страдание. Можно задумываться о сходстве между садо-мазо и военными действиями, между мертвыми людьми и живым камнем, между выблеванным ужином и поэтическим словоблудием. «Все было как всегда в конце — обычные детали крепостей ума: исшрамленный удар из мозговых извилин с подушек рвется; желанье выражено, жаждет поражать». Можно высчитывать стихии, в которых тонет человеческий сброд. Можно вздрагивать, стараясь не вдаваться в подробности связи Авеля и Морган, стараясь не думать, кто она ему. Сестра? Тогда назойливо лезет параллель с набоковской «Адой». Жена? Молчаливая анима? Тогда Лейтенант – анимус, а сам Авель – бездушная тварь.
Главный вопрос книги: как подчинить землю себе, как ее изнасиловать? Война – не способ. Можно искупаться в грязи, кончить в нее. Или воссоединиться с землей еще более полно: сгнить в ней. То же и с людьми. Единственный любовник, вечно лежащий в земле, но не растворяющийся в ней — камень. Единственная песнь, которая кажется визгом, но повторяется снова и снова — песнь каменного замка, полуразрушенного, живого. А вокруг – блеклые, стертые, жалкие люди, жидкие существа. «К тебе обращаю лицо свое, и капли, что притаились в ветре, наконец одалживают мне слезы обо всех нас».
Брезгливым читать не рекомендуется. Нет, здесь нет никаких физиологических неожиданностей, как в «Осиной фабрике», никакого экзистенциального тумана, как в одном из лучших романов Бэнкса «Мост». Плоская, как земля, гниющая книга, оставляющая чувство полнейшей бессмысленности. Наиболее близкое по ощущению произведение искусства – последний фильм Михаэля Ханеке «Время волка»: та же война, конец того же света, то же затянувшееся отвращение зрителей. С каждой страницей руки становятся все более жирными и липкими, и наконец понимаешь, что это не кровь убитых тобою соратников, а просто открылись стигматы.
Житьбы. Нонеполучается.
Иэн Бэнкс, «Песнь камня», ЭКСМО, 2003 г.
