Уютная страна

Они называют это разбором. Ну то есть если вы попали вдруг в автомобильную аварию, то не думаете же вы, что документы для страховой компании будут оформлены на месте, как страховая компания обещала. Не думаете же вы, что участники дорожно-транспортного происшествия обменяются заполненными в двух экземплярах протоколами или заявлениями, или как там называются эти бессмысленные бумажки, прилагающиеся к полису обязательного страхования? Конечно, вы так не думаете.

Всякий человек в России понимает, что если уж он попал в автомобильную аварию и остался жив и здоров, то придется ему через несколько дней переться в ГАИ к девяти утра, стоять там в очереди три часа на морозе, поскольку ГАИ не подумала как-то, что в нее могут прийти люди и неплохо бы для них поставить стулья в приемной. Стульев нет, да и приемной нет. Из страны, на которую вы смотрели сквозь стекло автомобиля, вы попадаете вдруг в страну, где приходится три часа терпеливо стоять на морозе. И в этот первый день вам выдадут совершенно не нужные вам протокол и постановление, а нужную вам справку для страховой компании, называемую «Форма 11», выдадут через десять дней, и за нею опять придется переться к девяти утра в ГАИ и опять стоять в очереди. Все это понимают. И все понимают, что даже если автомобиль застрахован по полной программе, то к ремонту его автосервис приступит не раньше чем через две недели после аварии.

И вот я стою у дверей ГАИ уже третий час. У меня отваливаются от холода ноги, поскольку не приходило как-то в голову покупать зимние ботинки. То есть пока я не разбил машину, на меня не распространялась зима.

Я стою перед большой доской с объявлениями о розыске опасных преступников. Про преступников написано, например, как они одеты. То есть разыскивают человека уже год, а под фотографией всерьез написано, что одет преступник в синие джинсы и белую футболку. Немудрено, что они не могут найти опасного преступника, если ищут зимой человека, одетого в синие джинсы и белую футболку.

Но вот рядом две неразборчивые фотографии. На одной изображен человек лет тридцати азиатской внешности, и написано, что человека этого зовут, предположим, Мирмиджон Алишерович Тугаев, что разыскивается он по подозрению в совершении кражи, что лет ему столько-то, рост у него такой-то, особые приметы такие-то. Внизу написано еще особо, что Мирмиджон Тугаев — уроженец Узбекистана и по национальности узбек.

На соседней фотографии изображен убийца Степан, предположим, Степанов. Открытое русское лицо, как у главного редактора «Газеты.Ru» Владислава Бородулина. Под фотографией убийцы Стапанова написано, что разыскивается он по обвинению в убийстве четырех милиционеров при исполнении, что рост такой-то, особые приметы такие-то, вооружен и очень опасен. Про то, уроженец какой страны убийца Степанов и кто он по национальности, не написано ничего. Почему так?

Вот я стою на морозе и думаю: почему про Мирмиджона Тугаева важно сообщить, что он узбек, а про Степана Степанова не важно сообщать, что он русский? Почему если преступник русский, то он просто преступник и национальность его не имеет значения перед лицом закона, а если преступник узбек, то очень даже имеет значение его национальность?

Зачем вообще в милицейских сводках пишут национальность? Или чеченская пуля чем-нибудь отличается от русской? Или узбекский нож режет больнее украинского? И не надо ли признать, что, указывая в сводках национальность преступника, Министерство внутренних дел разжигает межнациональную роль? Или если уж почему-то взялись вы писать национальность преступника в милицейских сводках, то пишите тогда и про русских преступников, что они русские. Иначе статистика страдает.

Стоит выйти из машины, стоит поменять бытовые привычки — и уютная страна вокруг тает. Ты оказываешься вдруг в незнакомой стране, про которую трагически понятно, как это она, собрав в единый кулак откровения русский святых, прозрения русских ученых, озарения русских поэтов, напыживается и выкрикивает в качестве гласа народа слово «Жириновский».

Один раз сменив привычки поневоле, дальше уже не можешь удержаться и меняешь привычки нарочно, потому что интересно узнать, что у людей делается в голове. И вот так однажды вместо дежурных улыбок и светских разговоров о шмотках спрашиваешь вдруг у дамы, приятной во всех отношениях, интеллигентки либеральных взглядов:

— Скажите, а как вы поступите, если к вам в гости придет человек, больной СПИДом?

Она говорит:

— Я постараюсь не прикасаться к нему и выброшу чашку, из которой он пил чай. Ну вы же хотели, чтоб я ответила честно.

Спасибо за честность, но не надо удивляться, что к власти в стране приходят фашисты, если милиция позволяет себе публиковать фашистские сводки, а либеральная интеллигенция позволяет себе думать фашистские мысли.

Автор – специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ».