Цивилизация
На днях в наших землях приключились две поучительные истории. Один известный кинорежиссер, который приватизировал кино, счел возможным вопреки профессиональной и человеческой этике любой ценой протащить свой фильм на «Оскар». А один известный политик, который вместе с друзьями приватизировал целую страну, следуя инстинкту самосохранения, а может, и из тщеславия, захотел оставить ее за собой как минимум еще на 12 лет.
В этих историях есть нечто общее. Они следствие сложившегося на Руси в первом десятилетии ХХI века диковатого союза американской мечты и советской невозможности реализоваться. Впрочем, последнее касается только людей приличных. Неприличные, волею судеб и силой случая дорвавшиеся до внешних благ, мертвой хваткой вцепились в нажитое и присвоенное. И твердо уверены: пользоваться этими благами можно только им, а остальным нельзя. Или можно, но по их высочайшему дозволению и в заранее оговоренных пропорциях.
Относительные экономические свободы, которые даровала несостоявшаяся третья русская революция, привели к появлению в России потребительской цивилизации. В самом этом факте ничего печального нет: как вспомнишь, что наши мамы и бабушки не имели нормальной косметики, стирали вручную, готовили бог знает из каких продуктов — начинаешь испытывать особую радость от возможностей минимального бытового комфорта. Но речь не об этом прожиточном минимуме достойной жизни. Речь о заявленном на съезде партии власти продолжении мерзкой и тусклой эпохи торжества крокодилов, проглотивших краденое ими солнце и распределяющими между остающимися в искусственно созданной тьме согражданами отдельные солнечные лучики.
Извечная дилемма человеческой жизни «иметь или быть», сформулированная Эрихом Фроммом, трансформировалась в сегодняшней России в однозначное и крайне вульгарное торжество «иметь».
Причем горстка имеющих считает тех, кто не имеет, несуществующими и несущественными. Если ты не при власти и не при деньгах — ты маргинал и лузер. А раз мы при деньгах и при власти — мы элита, соль земли, крутые перцы и короли духа. Этот вполне западный культ внешнего успеха, вступивший в России в сложную химическую реакцию с византийским культом торжества лоялистской посредственности, привел к маргинализации всех сколько-нибудь приличных и совестливых людей.
В значительной степени это вполне естественная реакция дорвавшихся до «сладкого» совков на советскую ханжескую мораль, отрицавшую значимость материальных ценностей в жизни человека и ставившую абстрактные интересы государства выше частных человеческих.
При всей пафосной риторике и мужчина, который приватизировал нашу страну, и тот, что приватизировал наше кино, думают о России исключительно в категориях персонального доильного аппарата.
Причем эти владельцы кормушек, мигалок и присвоенного права распоряжаться чужим как своим в общем выстроили вполне стройную систему защиты, ставшую заменителем официальной идеологии. Каждого, кто против них, они объявляют либо завистником, либо врагом страны — последнее как раз очень по-советски, по-сталински.
Атрибуты состоявшихся людей в этой системе лагерного капитализма с пайками для избранных очень наглядны: машина с мигалкой, пост во власти или в госкомпании, крупная недвижимость и счета на Западе. Воспользоваться нажитым созидательно, спокойно жить в собственное удовольствие, не кошмаря других, они все равно не могут — приходится постоянно отбиваться от конкурентов внутри своей закрытой зажравшейся касты.
Поэтому самозваные хозяева российской жизни вынуждены чувствовать себя рабами на галерах. Они именно рабы, поскольку обрекли себя чахнуть над златом. И именно на галерах, поскольку если не грести (под себя), если попытаться соскочить, можно запросто оказаться в лучшем случае в вынужденной эмиграции, а в худшем — в отечественной колонии. Причем посадят свои же друзья-товарищи по террариуму единомышленников.
Меня давно занимает вопрос: кому легче расставаться с жизнью — тем, у кого есть все и даже больше, чем нужно нормальному человеку, или тем, кому нечего терять?
Зачем человеку претендовать на «Оскар», если отечественные картины-конкуренты лучше, а один «Оскар» уже есть? Зачем цепляться за власть, как профессор Мориарти за скалу над пропастью Рейхенбахского водопада, если уже давно обеспечил безбедную старость себе, детям, внукам, собаке, а также друзьям по дачному кооперативу и советскому КГБ?
Мне кажется, наших нынешних хозяев жизни надо хоронить в гробах с мигалками. Пусть эта постоянно мигающая противная для глаз штука служит напоминанием живущим: никто не завоюет всех призов, никто не будет править вечно. А жажда вечной власти и всех наград мира делает человека жалким и ничтожным, как бы он ни пыжился претендовать на роль лидера нации или ее духовного пастыря.
