Цивилизация
Река российской истории течет таким образом, что быть с властью и быть властью чаще всего печально и позорно. Даже если сам ты кристально чистый человек с исключительно идеалистическими помыслами. Такой, как ушедший от нас на днях на 93-м году жизни брежневский министр культуры Петр Нилович Демичев.
Российское Министерство культуры разместило на своем сайте достаточно пространный и деликатный некролог, который сам по себе важен как документ эпохи для живущих, а не для покойного («мертвые сраму не имут»). «Участник Финской и Великой Отечественной войны, Петр Нилович Демичев возглавлял Министерство культуры СССР в сложный и противоречивый период истории нашей страны», — сказано в этом некрологе.
Увы, «несложных» и «непротиворечивых» периодов в нашей истории практически не было. А все сложности проистекали из того, что власть постоянно входила в жестокие, непримиримые противоречия с гуманистическими ценностями, фундаментальными правами человека и здравым смыслом.
«Как истинный сын своего времени, он искренне верил в идеалы коммунизма и стремился защищать их в культурной политике. Он много делал для улучшения жизни и быта деятелей культуры, стремился расширить международную гастрольную деятельность ведущих коллективов страны — Большого театра, ансамбля Игоря Моисеева, Советского цирка, способствовал сохранению многих традиций советского искусства», — припомнили заслуги покойного авторы некролога из Минкультуры. Но все-таки признали: «многие его политические решения сегодня кажутся ошибочными и несправедливыми».
На самом деле людям разумным и совестливым эти политические решения казались ошибочными и тогда. А главная проблема состоит в том, как важно для любого порядочного человека в российских условиях не быть «истинным сыном своего времени». У сына рабочего из глухой российской провинции, ровесника революции Петра Демичева, вероятнее всего, не было сложного морального выбора. Он стал естественным продуктом и логичной жертвой советской эпохи, про отношение которой к культуре замечательно сказала одна из моих школьных учительниц литературы. По ее мнению, после 1917 года культуры в стране не стало меньше, просто она была размазана по широким народным массам, и ее слой таким образом резко истончился. Поэтому и министры культуры в Совдепии постепенно эволюционировали от европейски образованного и не чуждого собственных литературных опытов Анатолия Луначарского до «простых советских людей из народа» вроде Екатерины Фурцевой и Петра Демичева. Этим
«солдатам партии» было все равно, чем руководить — театрами или чулочно-носочными фабриками. Главное — давать план и давить крамолу.
Но весь этот контекст, увы, с небольшими нюансами существует и сейчас. Разве что среди нынешней российской власти, равно как среди ее бэк-вокалистов и подтанцовки из числа деятелей культуры, днем с огнем не сыскать тех, кто служит идеалам, а не личным интересам. В остальном примерно то же самое. Уже есть и запретное искусство без кавычек, за которое судят, вынося обвинительные приговоры (что ненамного лучше, чем громить выставку бульдозером), и диалог Шевчука с Путиным вполне в духе диалога Хрущева с советскими писателями. Есть придворные мастера культуры и попытки получить госзаказ на «идеологически правильные» произведения искусства — даже в отсутствие внятной идеологии. Ну да ничего:
нынешний лозунг момента «бабло побеждает зло» звучит не менее убедительно, чем «народ и партия едины». Даже честнее.
Быть «истинным сыном времени» или «верным солдатом партии» вовсе не доблесть, если партия стоит на страже варварства и проводит античеловечную политику. Одним из главных достижений конца советской империи стал доступ большого (хотя все еще недостаточного) количества россиян к мировой культуре и иному опыту построения жизни. Горизонты раздвинулись, перестать, «задрав штаны, бежать за комсомолом» теперь легче, чем даже три десятка лет назад. Однако советское и имперское в нашей жизни пока, увы, перевешивает жизнь современного свободного космополитичного мультикультурного мира. Желание пристроиться у активной части общества по-прежнему куда сильнее, чем желание строить. На этом фоне вершинные достижения советской культуры и науки кажутся недостижимыми в сегодняшней России, хотя корни культурного упадка нации надо искать в культурной политике советской власти, всячески подавлявшей творческую инициативу.
Увы, мы ходим по какому-то замкнутому историческому кругу, как арестанты на прогулке по тюремному дворику. Не имевший никакого отношения к истории и политике страны последние четверть века, Петр Демичев, вроде бы уже прочно забытый, вдруг в момент смерти оказался если не современной фигурой, то, по крайней мере, актуальным напоминанием.
Его судьба напоминает нам о том, как важно в любых обстоятельствах не становиться ни сыном времени, ни тем более его рабом. Как трудно, но необходимо для сохранения собственной человечности не пресмыкаться перед властью и не становиться властью, если она подла по своей сути.
Пасынкам времени всегда приходилось труднее, чем его сынам. Но в российской истории чаще всего именно пасынки создавали то, что переживало и само время, и тех, кто всеми способами не давал им нормально жить и работать.
