Цивилизация
Судебный процесс над первым и единственным в Эстонии пока еще живым героем Советского Союза Арнольдом Мери, несомненно, будет использован российской пропагандой для очередного сведения политических счетов с этой маленькой страной. Беда в том, что в этой пропаганде политические акценты будут преобладать и уже преобладают над гуманистическими. Хотя единственный смысл такого процесса и состоит в доказательстве той истины, что гуманизм важнее любой политической конъюнктуры.
Российский МИД сделал по поводу процесса Мери заявление в традиционном для себя пропагандистски-барабанном духе: «Речь идет о постыдном судилище, не имеющем ничего общего с законным правосудием, а идущем в русле целенаправленных попыток эстонских властей по дискредитации и преследованию ветеранов второй мировой войны». Дело здесь не в преследовании ветеранов второй мировой войны (перед законом равны все), а в том, что нельзя строить гуманное общество на антигуманных действиях.
По фактам своей биографии Арнольд Мери с равным основанием может считаться обвиняемым и жертвой, героем и изгоем.
Звание Героя Советского Союза Мери заработал в начале Великой Отечественной войны, в 1941 году в боях под станцией Порхов приграничной с Эстонией Псковской области. После четырех ранений он продолжал командовать солдатами, оборонявшими станцию. В 1949 году как члена ЦК компартии Эстонии и секретаря ЦК комсомола республики Мери откомандировали на остров Хийумаа — руководить депортацией соотечественников. Тогда был депортирован 251 человек. В том же году Мери сам попал в списки обвиняемых — в ЦК эстонской компартии сочли «слишком пассивным» его участие в депортации эстонцев. (Теперь, спустя 59 лет после тех событий, его судят как раз за «активное участие», инкриминируя геноцид). Узнав, что угодил в списки репрессированных (видимо, у комсомольского начальника советской республики была возможность получить такую информацию), Мери бежал в сибирский город Горно-Алтайск. В 1951 году его исключили из партии, лишили звания Героя Советского Союза и всех прочих наград. После обращения к ХХ съезду КПСС в 1956 году — тому самому, где Хрущев разоблачал культ личности Сталина, — Мери восстановили в компартии Эстонии, вернули звание Героя и правительственные награды. На родину он вернулся в 1960 году и уже в 1961-м занял пост замминистра образования Эстонской ССР.
По иронии судьбы, двоюродный брат Арнольда Мери, теперь уже покойный писатель и дипломат Леннарт Мери, был первым президентом Эстонии после распада СССР. При этом братья не общались друг с другом.
По законам сегодняшней Эстонии, активное участие в депортациях — геноцид, преступление, не имеющее срока давности. Поскольку смертной казни в Эстонии нет, обвиняемому грозит пожизненное заключение. Дело о депортации на острове Хийумаа тянется с 1995 года, сначала Мери проходил по нему свидетелем. В конец 90-х стал обвиняемым, с тех пор процесс то прекращается, то возобновляется.
Это, так сказать, исторический бэкграунд. Политически и юридически Эстония, бесспорно, имеет право судить Мери. Как любая страна, пострадавшая от нацизма, имеет право судить нацистов за конкретные действия. Можно спорить, является ли руководство депортацией людей по партийной и комсомольской линии геноцидом или всего лишь преступной исполнительностью «рядового солдата партии», однако в любом случае формальный повод для суда есть. Есть, если рассуждать исключительно с позиций политической конъюнктуры, которая в Эстонии такова, что страна по вполне понятным причинам самоидентификации пытается расправиться с советским прошлым. Россия по аналогичным причинам только что пыталась расправиться, например, с ельцинскими 90-ми.
Но существует гораздо более важный гуманитарный аспект. Каким бы человеком ни был Мери (тут еще важно подчеркнуть, что он никого не убивал), сейчас, весной 2008 года, мы говорим о 88-летнем старике, которому поставлен диагноз рак легких, который ослеп на один глаз и плохо слышит. Если хотите судить его — судите заочно. Но из соображений того самого гуманизма, в попрании которого фактически и обвиняют Мери, и который, по идее, должно отстаивать на основе закона любое правосудие, бесчеловечно заставлять этого человека лично участвовать в процессе.
Человеческое измерение истории важнее политического. Власть любой страны имеет право и даже обязана давать максимально честную оценку историческому прошлому — но такая честная оценка только и возможна с позиций человечности.
Отправлять в тюрьму на пожизненное заключение 88-летнего больного старика бесчеловечно, что бы он ни совершил. И я надеюсь, что эстонские власти не сделают этого. Расправа не является торжеством закона.
А крики о «судилище» со стороны российского МИДа, явно транслирующего кремлевскую интонацию, когда в самой России сохраняются чудовищные условия содержания заключенных, когда больного СПИДом Василия Алексаняна судят и приковывают цепью к кровати, звучат, мягко говоря, цинично. Потому что продиктованы все той же гнилой политической конъюнктурой, вещью и аморальной, и относительной, а не абсолютным признанием высшей ценности человеческой жизни.
