Цивилизация
Интернет должен быть разрушен. И это обязательно будет сделано в самом ближайшем будущем. Хотя бы потому, что в проекты альтернативного интернета (Internet2, NGI и т. п.) уже не первый год ведущие мировые IT-компании вкладывают серьезные деньги. Но самое любопытное здесь – та идеология, которая будет определять принципы новой сети.
Червь Helkern, подвесивший на выходных южнокорейский интернет, устроивший маленький переполох среди американских банкоматов, канадских избирателей и даже служащих самого Microsoft, по мнению главного «анти-вируса» Рунета Евгения Касперского, лишь предвестник грядущих катастроф. Новые, усовершенствованные формы этого червя, которые, несомненно, будут созданы сообществом хакеров, смогут обвалить чуть ли не всю всемирную паутину. Если же у зловредных хакеров что-то не заладится с Helkern, возникнут какие-нибудь другие версии червей, их будет все больше и больше, а атаки станут все страшнее и страшнее. В конце концов, в ход пойдут Flash-вирусы, способные вообще уничтожить все живое. Так или иначе, но зараза в интернете неизбежно победит. Не из-за природной дырявости программ Microsoft, а исключительно в силу порочности человеческой природы. Причем победы вредоносного разума над пользой и целесообразностью следует ожидать буквально в нынешнем году.
— Я верю в Касперского гораздо больше, чем в вашу сознательность, — мрачно пробурчал наш сисадмин и отправился отсыпаться после очередной бессонной ночи.
Cам Касперский не верит ни в то, ни в другое. Философия нынешней Сети, по его мнению – анархия и безнаказанность, а с этим борьба бессмысленна.
Вряд ли апокалипсическими прогнозами уважаемый вирусолог стремится сделать себе рекламу. Вряд ли он небескорыстно старается помочь гигантам компьютерного бизнеса, таким как Microsoft, Cisco, IBM, Intel и т. п. скорее поставить на место нынешней дикой Сети ее цивилизованную наследницу. Объяснение гораздо проще и прозаичнее: все ответственные лица, волею своего положения, обязаны стремиться не к преодолению, а к ликвидации теоремы Геделя. Потому что система, в которую они вмонтированы, должна быть максимально закрыта и оснащена жесткой авторизацией каждого пользователя. И никакого взгляда со стороны – это неминуемо ведет к разрушению самой системы.
Забавно наблюдать, как большой Демократический Эксперимент, запущенный в конце 60-х, – а интернет считается одним из наиболее показательных его индикаторов – начинает пожирать сам себя. Тотальная идентификация граждан, внедряемая сейчас в Штатах, глобальная система ПРО (которая вполне может быть построена в ближайшие 15–20 лет Америкой и Россией), монопольное право Microsoft на программное обеспечение (что произойдет обязательно, едва лишь будет утверждена новая идеология Windows, равноудаленная от всех пользователей), повсеместный контроль за гражданами – видеонаблюдение в общественных местах, интернет-контроль за всеми движениями писем и денежных средств, контроль переговоров и т. п. Перечислять можно долго, дело не в конкретных формах, а в самом принципе.
Считается, что нынешняя цивилизация в основном является продолжением генеральной линии почти полуторатысячелетней западноевропейской традиции. Но никакой линии давно уже нет, она свернулась в несколько замкнутых двухсот- трехсотлетних червячков, которые знать ничего друг о друге не знают. А последнее столетие, начавшееся с грандиозной варварской экспансии, и вовсе перечеркнуло всю сумму накопленных навыков и воззрений.
Свобода-для-чего, это граничное условие, поставленное еще Ницше, остается совершенно невыполненным и невыполнимым – именно в силу того, что западноевропейская цивилизация категорически не хочет видеть себя, не хочет знать своего устройства и шире – устройства человеческого сознания.
Это подростковая цивилизация, которая всякий раз, добираясь до стадии инициации, начинает, как чукча-хирург, размахивать вокруг себя скальпелем и с воплем «ничего не получается» принимается доставать из своего коллективного бессознательного Большого Брата.
Между тем порочность формулировки Геделя не в ее существовании, а в тех терминах, которые она, особенно не задумываясь над реальным содержанием, использует. Но демократическая традиция, достигшая апогея в идеологии политкорректности, не считает возможным обсуждать используемую терминологию. Вместо этого она предлагает регламентировать саму процедуру использования.
Пусть так и будет. Пусть в диком гуляй-поле интернета утвердятся контроль, порядок и диктат. Пусть граждане ходят по улицам, спят, едят и знают – Большой Брат видит их. Пусть не останется ни одной незакрытой лазейки в программном обеспечении благодаря отсутствию открытого доступа к нему. Может быть, тогда люди будут вынуждены посмотреть внутрь себя, чтобы найти свободу там, а не в равных избирательных правах.
