Афганистан-2

Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты отправил в отставку навязанного ему Россией премьера Асланбека Булацева и одновременно заявил о том, что Южная Осетия «может войти в состав России».

Это несколько неравновесные обещания. Представим себе, например, что у вас с партнером есть совместное предприятие, где неизвестно куда деваются деньги, и вдруг вы узнаете, что ваш партнер уволил вашего бухгалтера. А в ответ на ваш вопрос он заявляет: «Да я не мыслю жизни без тебя! Давай я женюсь на твоей дочке!» Извините, но дочка сама обойдется: у нее есть жених и приданое. А вот бухгалтер где?

Назначение премьера Асланбека Булацева было согласовано лично с другим премьером – Владимиром Путиным. В рамках кодекса поведения, принятого в Кремле, такие согласования – вещь серьезная. Путину были даны обещания, что Булацев станет премьером, а потом парламент Южной Осетии вдруг отказался его утверждать.

Потом Булацева на дороге встретили вооруженные люди, он уехал из республики со словами «у меня инфаркт» и больше там не появлялся. Теперь на место бывшего главы североосетинской налоговой службы Асланбека Булацева назначен средней руки челябинский коммерсант Вадим Бровцев, который уже выполнял строительные работы в Цхинвали и которого Кокойты тепло порекомендовал парламенту: «Сработаемся». То есть назначен тот, кого выбрал и с кем договорился Кокойты.

Очевидно, что Кремлю в Южной Осетии свой премьер нужен, а вот заявления о том, что Южная Осетия войдет в состав России, как раз не нужны. Они не имеют для Южной Осетии никаких практических последствий, а для России они последствия имеют – в виде сильнейшего международного раздражения.

Накануне годовщины российско-грузинской войны из Москвы и Цхинвали посыпались совершенно душераздирающие заявления. (Чего стоит одно только открытие СКП, что проклятые грузины хотели отравить в Цхинвали воду: видимо, эту отравленную воду должны были пить и грузинские войска в Цхинвали, и грузинские села, снабжающиеся из того же водовода).

Однако анализировать следует не заявления, а реальное положение дел. Спустя год после войны в Цхинвали не восстановлено ничего, деньги куда-то делись, а численность населения республики, и без того невеликая, упала, по данным оппозиции, до 12 тысяч человек. Грузия же построила нормальное жилье для беженцев.

Иначе говоря, Грузия, как и Запад, живет в парадигме нормального государства, которое обеспечивает своим гражданам закон, порядок и возможность работы. Южная Осетия живет в парадигме ХАМАС – парагосударства, заинтересованного в абсолютной нищете и абсолютной агрессии граждан. Это парагосударство нуждается в новой войне с Грузией или хотя бы в новых деньгах из России.

Несложно заметить, что до визита Обамы в Россию и Байдена в Грузию основные угрозы Грузии исходили от российских властей. Напротив того, после визита инициатива принадлежала Южной Осетии. Это президент Кокойты сразу, после того как Байден отказался поставлять оружие Грузии, заявил, что США – соучастники геноцида осетинского народа. Это власти Южной Осетии перенесли границу на 100 м на территорию Грузии, потребовали от Грузии Трусовское ущелье и одновременно заявили, что грузины обстреливают Цхинвали.

Все это выглядит как шантаж, причем не столько Грузии, сколько России. Дайте нам деньги и согласитесь с тем премьером, который выгоден нам, иначе мы расшатаем ситуацию до новой войны, благо в России у «партии войны» куча сторонников. «Партия войны» знает, что никаких военных и межгосударственных санкций за войну в Грузии Россия не понесла, что США только что прямо отказались вмешиваться в войну на стороне Грузии, а это значит, что в «современном гуманном мире» можно хулиганить совершенно безнаказанно. К сожалению, та же логика, что делает мир заложником действий России, делает Россию заложником южноосетинского ХАМАСа.

В прошлогодней войне с Грузией у Кремля было две задачи: а) повесить Саакашвили за яйца; б) доказать всему миру, что Саакашвили повесил себя за яйца сам. Факты – а именно, непризнание Южной Осетии и Абхазии — свидетельствуют о том, что вторая задача не была выполнена. К сожалению, о степени выполнения этой задачи в Кремле судят не по фактам, а по самим же Кремлем организованным публикациям. То есть, насколько трезво оценивают в Кремле ситуацию и отдают ли себе отчет в том, что сейчас, когда к Грузии приковано внимание всего мира, повторить прошлогодний сценарий «Глейвиц-2008» не удастся, мы не знаем.
За истекший после войны в Грузии год Россия вела уже три войны. «Газовую» с Украиной, «молочную» с Белоруссией и «таможенную» с Китаем. За тот же истекший год Грузия не вела никакой войны ни с кем. Ни молочной с Азербайджаном, ни бобовой с Арменией, ни таможенной с Турцией.

В этих условиях международное сообщество вряд ли поверит, что войну начала Грузия. Более того, оно вряд ли поверит, что ее начала Южная Осетия. В условиях кризиса новая война с Грузией рискует стать для России тем же, чем Афганистан для СССР. То есть началом конца.