Цивилизация
«Подошел вчера к ребятам/ На московском скверике/ Некто с фотоаппаратом,/ Некто из Америки». Так Агния Львовна Барто живописала образ иностранца, который в клеветнических целях хотел снять на московских улицах грустных советских детей. Но у него ничего не вышло — дети оказались сознательными: «Детвора хохочет громко,/ Сорвалась, не вышла съемка./ И теперь народ ребячий/ Говорит на скверике:/ — Поглядите, Алик плачет./ Снимут для Америки».
С тех пор прошло полвека, и вот на улицах Москвы снова появились подозрительные иностранцы. Они стремятся проникнуть на должности вице-премьеров и министров, они «наращивают свою шпионскую активность» (копирайт — Н. Патрушев), они спонсируют неправительственные организации, революции роз и поз, шлют деньги, страшно сказать, в Грузию. Полчища Воландов, «убийц и шпионов», наводнили улицы больших русских городов: «Правый глаз черный, левый — почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом — иностранец».
Иностранцам теперь нельзя работать на должностях вице-премьеров и министров — раньше такой запрет распространялся только на председателя правительства. Не знаю точно, был ли «духовный отец Сосковец», занимавший высокие посты в Казахстане, гражданином этой страны. Если был, то тогда не смог бы он сегодня стать первым вице-премьером. Других случаев нахождения иностранных граждан на высоких постах в системе органов исполнительной власти я что-то не припомню. Даже в годы самого разнузданного, как выражаются в партии власти, «либерального мракобесия», все эти Воланды, «иностранные консультанты», Джонатаны Хэи и Джеффри, понимаешь, Саксы, состояли в лучшем случае в статусе советников. Хотя и сидели — противно теперь вспоминать — в святом месте, на Старой площади…
Так что, в чем проблема, решительно не понятно. Попробовал бы такой иностранный гражданин, претендующий на место министра, пройти отделы кадров, расположенные сами знаете где — и никакого запретного законодательства не понадобилось бы.
Ни одного государственного чиновника в здравом уме и твердой памяти, решившего протолкнуть иностранца на пост министра или вице-премьера, невозможно себе представить.
Интересно, что в системе российского аудита и консалтинга существует правило, согласно которому к проектам, предполагающим допуск к государственной тайне, не могут быть допущены компании, где существенную долю работников составляют иностранцы. Что в ряде случаев создает естественное конкурентное преимущество отечественным фирмам. Российские же министры и вице-премьеры знают, столько государственных и окологосударственных тайн, что в душу к ним лучше и не заглядывать — голова закружится. Так что хотя бы по этому признаку иностранцы не могут претендовать на соответствующие кресла.
Новая законодательная норма явно избыточна, юридического смысла не имеет и выполняет исключительно политическую функцию — продемонстрировать народу и супостатам, что враг ни при каких обстоятельствах не будет рулить ни нашей макроэкономикой, ни нашими национальными проектами, ни армией и оборонным комплексом.
Не бывать ему министром чрезвычайных ситуаций, не вводить ЕГЭ и накопительную пенсионную систему. Как говорил Виктор Степанович Черномырдин, гражданин России: «Не будет этого!». Здесь вам не Грузия, где Каха Автандилович Бендукидзе сегодня может быть российским бизнесменом, а завтра — грузинским министром…
Фобии в отношении иностранцев оказались как нельзя более мощно разогреты в ходе российско-грузинского противостояния. Джинн милицейского произвола и народного мордобоя был выпущен из бутылки, и загнать его обратно теперь будет ох как непросто. Но здесь речь идет об «инородцах», то есть не вполне полноценных иностранцах, а всего лишь «понаехавших тут». По их поводу было сказано — «внимательно посмотреть миграционное законодательство». Вероятно, для того, чтобы у нас теперь все трудовые мигранты стали нелегальными, размеры взяток увеличились, а работать со временем совсем было бы некому.
А вот с настоящими иностранцами все еще гораздо серьезнее. Как заявил на днях г-н Патрушев, ежегодно возбуждается 60 дел по разглашению гостайны (возбуждается 60, а сколько доходят до судов и по скольким выносятся обвинительные приговоры?). Это — результат активности иностранных разведок и, соответственно, изменников. При этом кольцо врагов сжимается не просто так, а по-научному: «Служба безопасности прикладывает все усилия для борьбы с иностранными разведками, которые принимают на вооружение все более современные технические средства». (Вероятно, имеется в виду знаменитый камень-шпион, орудие английского пролетария умственного труда.) Но вот в том, что Валентин Данилов сел на 14 лет, а Игорь Сутягин на 15 виновата не ФСБ, а суды, вынесшие приговоры. Но «контора» от ответственности не уходит: «Вопреки отдельным имеющимся суждениям о нарушении при этом прав человека органы безопасности в своей деятельности не руководствуются политической конъюнктурой или так называемым «духом времени», а исходят из неукоснительного соблюдения буквы закона». Но что такое борьба с иностранщиной, как не политическая конъюнктура и «дух времени»? Иначе зачем было того же Сутягина сажать за подготовку обзоров открытой печати?
Имперская истерия, антизападные настроения, перерастающие в «суверенную демократию», взрывоопасная смесь комплекса исторической неполноценности и чувства державного превосходства, стимулирование национализма, подогреваемая на ровном месте «иностранцефобия» — все это декорации, которые заслоняют грандиозный дележ уже однажды приватизированных ресурсов. Под разговоры о национальной гордости великороссов происходит процесс, который другой поэт земли русской С.В. Михалков с присущей ему художественной мощью изобразил следующим образом: «И из мешков зерно бежит/ Не в закрома купцу./ И Днепрогэс принадлежит/ Не частному лицу».
Идет большое русское перераспределение — иностранцам лучше отойти на почтительное расстояние.
Для их же блага — зашибут ведь. Редко соглашаюсь с Сергеем Юрьевичем Глазьевым, но здесь уместно напоследок процитировать его точное давешнее высказывание: «Они (представители российской элиты. — А.К.) давно закрыли бы страну, если бы не офшорные счета за рубежом».
