Чубайс как эпоха

Удивительным образом масштабная (и единственная за последние 10 лет) реформа — реформа электроэнергетики — заканчивается одновременно с символическим актом – оправдательным вердиктом присяжных по делу Квачкова. Ускользнувший от правосудия по воле социологии, фиксирующей всепобеждающую поступь русского национализма,

полковник Квачков, эта пародийная Вера Засулич, словно бы вынес свой «приговор» Анатолию Чубайсу. «Виновен». Виновен в том, что построил капитализм в России. Теперь им можно пользоваться.

Могут пользоваться новый президент, старый премьер, русская народная элита, средний класс, бюджетники. Сам Квачков Владимир Васильевич вышел на свободу только потому, что побочным эффектом насаждения в России капитализма стало внедрение нескольких институтов демократии, включая суд присяжных: едва ли для него все закончилось так благостно, если бы его судил советский народный суд. И едва ли ему дали бы пространно и подробно, во временных параметрах Фиделя Кастро, рассуждать в последнем слове об инородцах, евреях и прочих чубайсах. И вряд ли он бы имел возможность вслух мечтать о казни Чубайса в прямом эфире популярного радио и тем самым оправдывать террор как метод решения любых проблем. Мало зарабатываешь денег – убей Чубайса! Плохое самочувствие – оккупационная власть виновата! Жена ушла – стреляй в проезжающую мимо машину!

Эпоха Чубайса заканчивается. Чтобы войти в историю, ему не нужно было быть президентом.

Ему хватило постов председателя госкомитета, вице-премьера, главы государственной компании. В давешнем заочном споре с Игорем Шуваловым он имел право иронически пожурить первого вице-премьера: мол, Игорь Иваныч обещал защищать собственность, только забыл слово «частную». Шувалов оправдывался — слово такое есть в докладе, просто случайно пропустил…

Чубайс осуществил в России приватизацию, и, если кто не понял, это был главный акт, изменивший страну. Экономически, политически, психологически, ментально. Развернуть (выражаясь его же словами) гигантскую империю, в течение долгих десятилетий не знавшую ничего частного, включая частную жизнь и частные мысли – это задачка не для слабонервных. Получилось. В 1996-м, если угодно, по цене «коробки из-под ксерокса». В 2008-м – ценой вердикта присяжных в отношении полковника Квачкова, который, как многие другие знаковые персонажи последних 15—17 лет, по давнему выражению Татьяны Толстой, въехал в историю на Чубайсе, как блоха на собаке.

История на то и история, чтобы оценивать ее спустя годы. Но уже сегодня «пророк, предсказывающий назад» (по выражению Шлегеля, но не автора скандальных поправок в закон о СМИ)

мог бы смело назвать Чубайса главным персонажем эпохи – наряду с Борисом Ельциным и Егором Гайдаром.

Можно любить их или не любить, но историю, ровно ту, в которой мы вместе с Путиным и Медведевым, Квачковым и Собчак, Биланом и Плющенко, группой «Сливки» и партией «Справедливая Россия» живем сейчас, сегодня, сделали они, эти три человека. Главное, как минимум двое из них, знали, что делают. Оправдательный вердикт присяжных по делу Квачкова, окончание реформы циклопического размера отрасли, приход Путина и рост русского национализма, пароксизмы либерализма и попытки модернизации, все это закладывалось тогда, в ноябре 1991-го, когда формировалось правительство Гайдара, где Чубайс отвечал за разгосударствление собственности.

Цель оправдывала средства, ее достижение требовало политических компромиссов. Было и такое. Но кто еще посмел в последние годы выступить, занимая высокий пост, против советско-михалковского гимна, против ареста Ходорковского, жестко, безжалостно и точно отреагировать на «лужниковскую» речь Путина?

Кто еще из политиков мог столько лет ходить на грани фола и отставок? Тут нужно было не просто, по выражению Сталина, иметь наркомовские «бычьи нервы», нужно было быть человеком из железа.

Квачков предположил, что покушение, факт которого установлен судом, могли совершить люди, недовольные реформой, бизнес-конкуренты Чубайса. Немного опоздал с оценкой: убить могли как раз лет 8—10 назад, когда глава РАО задавил бартер и неплатежи в отрасли, отняв у любителей откатов без преувеличения несколько миллиардов долларов. Сейчас уже поздно ему за это мстить – экономика монетизирована, оплата идет в белую, зарплаты и пенсии выплачиваются деньгами, а расчеты между предприятиями больше не предполагают обмена электричества на яйца и шерсть.

Страна – другая. Именно этого она и не может простить Чубайсу. И того, что назад на самом деле дороги нет.

Потерпев несколько поражений, Чубайс выиграл по-крупному. Сделал то, что хотел. Сам того не желая, вошел в историю.

Чубайс сделал свое дело, Чубайс может уходить. При этом ушедший Чубайс, как он сам признался мне несколько месяцев назад, это «подъемный кран в песочнице». Лукавит, что хочет на пенсию. Мало ли кто чего хочет…

Полковник Квачков, выходя на свободу, обещал закончить начатое. Перед Чубайсом странным образом стоит та же задача – закончить то, что начал. При любой погоде. При любом президенте.