Цивилизация
Судьба всесильного министра путей сообщения Николая Аксененко, который при определенном стечении обстоятельств мог бы стать преемником Бориса Ельцина, весьма поучительна. Урок, который можно извлечь из биографии одного из главных «семейных» министров, простой: как бы высоко ты ни взобрался на властный Олимп, какие бы политические пики Коммунизма и Джомолунгмы тебе ни покорялись, все это может в один прекрасный день пойти прахом. Почти как в те годы, когда наркомов и высших командиров в одночасье опускали, прислав к иофановской громаде Дома на набережной скромный черный воронок.
Дело Аксененко передано в суд. Говорят, бывший министр, вице-премьер и первый вице-премьер тяжело болен, и эта болезнь не дипломатическая. А всего четыре с половиной год назад спикер Селезнев сконфуженно рассказывал депутатам Государственной думы, что он с утра хорошо мыл уши и ему было сообщено, что палате предложено рассмотреть кандидатуру кандидата в премьеры Аксененко, а отнюдь не Степашина. В то время министра путей сообщения, пользовавшегося благоволением Ромы, Тани и Вали, прочили в преемники «дедушке», которому нравились стать и рост Николая Аксененко, всем своим видом источавшего обаяние власти и действительно походившего на железного наркома, правда, отнюдь не бессребреника.
Никто не знает, как бы повернулась российская история, если бы в последний момент кандидатом в премьеры не стал бы Сергей Степашин, чью кандидатуру, по некоторым данным, пробил Анатолий Чубайс, имевший не слишком простые отношения с Аксененко (хотя главный электроэнергетик и отдавал должное хозяйственным и управленческим талантам главного железнодорожника). Но история, в который раз отвергнув сослагательное наклонение, пошла своим путем — Октябрьской железной дорогой. А бывшему министру, выражаясь в терминах Б. Г., дали напиться железнодорожной воды, причем отравленной.
Само по себе дело Аксененко — колоссальный удар по имиджу власти, ее мощнейшая дискредитация. Того, кто еще недавно мог стать первым человеком в стране, обвиняют в банальной уголовщине и вот-вот объявят преступником. Если в деле Аксененко действительно столько криминала, лучшим для власти выходом было бы не предавать огласке эту историю. Но еще важнее другой аспект проблемы.
Железнодорожное дело — это поучительный урок всем тем, кто сейчас чувствует себя хозяином целых кусков российской экономики или ее отраслей и секторов.
~Любой крупный руководитель, хотя бы по той причине, что он ежедневно подписывает ворох содержательных бумаг, — прямой кандидат в обвиняемые. А если принять во внимание давнюю советскую традицию, перекочевавшую в российскую номенклатуру, согласно которой нормальным считается путать свою шерсть с государственной, то есть приватизировать то, чем управляешь, выясняется, что любая высокая карьера не застрахована от уголовного исхода. И чем выше государственный муж карабкается по карьерной лестнице, чем ближе он к политическим богам и чем основательней измеряемая в безусловных единицах его «рента с успеха», тем больше у него шансов с такой силой грохнуться о землю, что мало не покажется.
Нецелевое расходование средств в наше сложное время — категория расплывчатая, поддающаяся самым разнообразным оценкам. Сборная России играет на стадионе в Черкизове, а человек, который построил этот современный спортивный объект, объявлен вором, растоптан, низвержен с самого высокого в стране пьедестала, на который он почти взобрался. Премьер-министром работает политик, два года назад вступившийся за Аксененко и прямо назвавший его «хорошим министром» и «крепким хозяйственником». Этот же политик заступился за крупный бизнес уже как минимум два раза и ввязался в зримый бой и открытую полемику с прокуратурой.
Что будет с Михаилом Касьяновым, когда он лишится поста председателя правительства? Какие средства нецелевым образом потратили он и еще сотни крупных российских политиков? И кто решает, кого объявить преступником, а кого нет, кто утратил чувство грани, которую нельзя переходить, а кто ощутил себя хозяином какой-нибудь очередной высокобюджетной отрасли? И не следует ли из этого, что прийти могут за каждым представителем элиты, в том числе и за теми, кто принимал решения об арестах, подписках и прочих следственных действиях?
«Не спрашивай, за кем пришли из прокуратуры; это пришли за тобой, даже если ты сам прокурор», — сказал бы старик Джон Донн в столь непростой ситуации.
::: Власть, сажающая министров, пожирает саму себя. Это ведь она сама так устроена, что министры превышают полномочия, присваивают, расходуют нецелевым образом и при этом оказываются кандидатами на первые посты в немаленькой стране.
Со сцены убирают бывшего преемника, причем в тот момент, когда он уже не представляет опасности, как это было раньше. Это трагедия шекспировского масштаба — и человеческая, и политическая. Человек может быть или виноват, или не виноват, это вопрос его персональных отношений с судом и Господом Богом. А вот политика настигает его вне зависимости от реальной или вымышленной вины — и добивает. За то, что он когда-то слишком высоко взлетел и был чересчур могуществен. Ходить по путям власти опасно.
