Цивилизация
Произошел крайне неприятный разговор.
Собственно, из этого состоит жизнь, что было отмечено еще советскими классиками сатиры. Где-то там, в политическом космосе и в верхних разреженных слоях общественной атмосферы происходят большие события – строительство социализма с его последующим разрушением, смещения с министерских постов прямо в тюрьму и торги на рынке ценных бумаг; а внизу, у поверхности существования, все идет своим чередом, в масштабе, соизмеримом с отдельным человеком – новоселья, похороны, покупка пальто, ссоры с близкими... По тогдашним правилам, классики иронизировали по поводу частной жизни, поскольку власть тогда сумела сделать так называемую большую, общественную, жизнь очень страшной и все ею пожрать.
Теперь мы живем по-другому, как большая часть человечества. За исключением ну десяти, может быть, процентов населения – сохранившиеся еще олигархи, не уволенные пока кремлевские служащие и до сих пор предпочитающие аналитические программы отечественным сериалам интеллигенты, пенсионеры и невротики – все остальные больше заняты собственной судьбой. Квартиры и дома ремонтируют; пересаживаются из старых дорогих иномарок в новые, еще более дорогие, или, наоборот, в дешевые отечественные машины; разводятся в последний раз, пока возраст позволяет, и образуют новые пары, пока позволяют иллюзии; интригуют на службе и выясняют отношения в семье...
Итак, произошел крайне неприятный разговор. Не первый, конечно, в жизни, но от этого не легче. Игра самолюбий и комплексов, амбиций и нервов, утомленность и раздражение сделали свое дело, недоброжелательность вырвалась из крепко запертой в обычное время клетки и, разинув желтозубую пасть, дохнула желчью и гнилью зависти, предательство глянуло подлым глазом... Словом, плохо.
Последовало, конечно, все, что положено: бессмысленная перепалка, разрушающая давно ставшее необходимым и единственным, бессонница, таблетки, тяжелая, нерабочая голова наутро, горестные размышления о том, как же теперь отыграться, свести последствия к минимуму... В общем, каждому знакомо.
Вдруг, среди этих тягучих и сбивчивых размышлений, мелькнуло воспоминание о временах, когда ничего такого не случалось, и даже нельзя было себе представить частный конфликт. Когда же это было?.. Позвольте... Ну, конечно!
Счастливая, полная единения и любви к друзьям, не омраченная эгоистическими страданиями жизнь была! Были абсолютное взаимопонимание, забота, волнение только за благополучие и просто за жизнь всех, с кем связан хотя бы знакомством, не говоря уж о приятелях и любимых. Сразу вспоминаются по крайней мере 19-22 августа девяносто первого, 3-4 октября девяносто третьего, лето перед выборами и ночь самих выборов девяносто шестого... А, вот еще: почему-то «Буря в пустыне», телевизионная война с дьяволом.
Пожалуй, из новейшей истории – все.
Что же это получается? Выходит, что для личного счастья и нерушимой любви к близким нам необходимы именно потрясения, общие страх и ненависть. Мы начинаем жаться друг к другу, и все остальное растворяется в едком, угрожающем нам всем потоке «большой» жизни, захлестывающем наши «мелкие», частные...
Но тогда можно пойти дальше и сделать следующий, весьма утешительный вывод: если сейчас еще возможны частные неприятные эпизоды, личные столкновения, бессонные ночи из-за мелких обид и словесной чепухи, то не так уж пока все плохо в нашей общей жизни. А? Значит, стабильность, блин! Несмотря ни на что. Значит, гимн, губернатор Михайлов, цены на нефть, олигархи-невозвращенцы, дружба с Ираком, ненависть к Америке – все не настолько страшно, чтобы напугать нас по-настоящему и заставить снова любить друг друга. Значит, косой взгляд и ядовитое слово, мгновенная вспышка осатанения еще действуют сильнее, чем газетные кошмары.
Конечно, нельзя исключить, что мы слишком погружены в себя и можем просто не заметить даже настоящую опасность и беду.
Но опыт показывает, что датчик в нас срабатывает обязательно. Когда страшно по-настоящему, мы становимся просто ангелами. И, обняв любимых, идем навстречу истории, чтобы плюнуть ей прямо в морду. Испугавшись нашей любви, она отступает.
А пока, значит, будем скандалить, конкурировать, рассказывать друг о друге сплетни. Ситуация позволяет.
