Цивилизация
Во время чемпионатов мира по футболу увеличивается частота сердечных приступов и актов насилия в семье; растет потребление алкоголя; снижается уличная преступность. Понятное дело: болельщики дома переживают разные там эмоции, спазмы у них; а если вдруг их домашние пытаются мешать им переживать эмоции и спазмы, гневаются и поднимают на домашних руку. Поскольку футбольные переживания интереснее, чем даже приставание к прохожим, то вот и прохожие спокойней себя чувствуют.
В течение целого месяца жизнь, кажется социологам, 39% населения России становится весьма однообразной: главным образом проходит у телевизора. Остальные проценты («домашние») или недоумевают, или злятся, или, если их уже выдрессировали, пытаются как-то объяснить себе странную футбольную страсть.
Кстати, мы-то, в России, даже не предполагаем, какие уродливые формы может принять эта страсть. Нашему мужику все-таки надо иногда что-то сделать, чтобы иметь возможность попить пивка в ходе просмотра важнейшего поединка между Италией и Ганой. А вот британские мужики, допустим, бывшие шахтеры, которых государство продолжает снабжать достойным социальным пособием, поглощены футболом совершенно. Ничего буквально не знают, кроме фамилий игроков и расписания матчей. Или, вот еще говорят, восточнонемецкие мужики и даже бабы, которые после объединения Германии так и не нашли себе занятия, отдаются одному лишь футболу...
Содержательное существование, ничего не скажешь.
Причем ладно бы была гарантия удовольствия, как в случае посещения выставки импрессионистов или Глазунова, кому что, уж простите мне такое сравнение. А то ведь болею я, скажем, за сборную России, а она возьми да проиграй. А тогда я выбираю себе сборную Англии, но она тоже – возьми да проиграй. (Это я про прошлый чемпионат мира.) И что делать-то? Сплошное разочарование.
Приходится выбирать нового фаворита. Я, допустим, терпеть не могу бразильцев – хотя почему? ну ни за что не смогу объяснить. И немцев очень не люблю. И тем не менее, когда они прошлый раз встречались в финале, все равно смотрел и все равно переживал. А сейчас даже и не помню, кто у меня был фаворит-то.
Во что же это на самом деле игра? Что за наваждение такое, заставляющее взрослых людей, порой вполне образованных, порой очень богатых и жестких, тратить время и деньги на совершенно непродуктивное времяпрепровождение? Переживать за ситуацию, никакого влияния на которую они оказать не в силах?
По-моему, ответ таков. Это игра в предсказание будущего. Причем не просто в предсказание, а в симпатичное, приятное предсказание. Обычный-то предсказатель как бы предвидит как плохое, так и хорошее и честно об этом сообщает обществу. Болельщик желает предсказывать только хорошее, а когда оно не сбывается, выбирает лучшее из худшего и опять его предсказывает.
Именно поэтому такими подлецами выглядят судьи (типичная рука судьбы) для проигравших – то есть для тех, чьи предсказания не сбылись. Именно поэтому в футбольной мифологии такое количество ссылок на невезение (судьбу), такая масса примет и странных обычаев.
И еще важный момент. Хотя игра в предсказания захватывает болельщиков прямо-таки до инфаркта, все-таки предсказывают они безопасные для себя, своих близких и даже своей страны события. Ну проиграла Гана итальянцам, ну не сбылись надежды миллионов ганцев – а глядишь, беды-то никакой! Разве пошумели чуть-чуть. И уж особенно никакой беды не случилось для тех, кто решил поболеть за Гану в этом матче, не будучи ганцем: нервы пощекотал – последствий никаких.
Такая вот преприятнейшая безответственность миллиардов оракулов по всему свету.
