Цивилизация
Мой репетитор по литературе училась вместе со Светланой Аллилуевой (тогда еще Сталиной) на филологическом факультете МГУ. По ее рассказам, дочь Сталина страдала от того, что не могла наладить отношения со своими однокурсниками. Те попросту боялись запросто общаться с дочерью вождя, хотя сама Светлана Сталина очень старалась держаться запросто. Апофеоз взаимонепонимания случился в ее день рождения. Светлана позвала в гости всю группу со словами: «Приходите, будут только свои: папа, Вячеслав Михайлович, Лаврентий Павлович и еще пара человек». Даже сегодня это приглашение звучит ошеломляюще. Соответственно, никто из студентов им так и не воспользовался. Девушка просидела весь вечер одна за накрытым столом. На следующее утро пришла в университет и со всей откровенностью человека, которому нет 20 лет, высказала все своим однокашникам. Те ждали арестов, но все обошлось, а в скором времени Светлана Сталина с их факультета ушла.
Слова «трагическая судьба» употребляются обычно при рассказе о лишениях и страданиях физического плана, выпавших на долю какого-то человека. Дети правителей живут в достатке и, как правило, ограждены от неприятностей бытового плана (особенно если смена власти происходит мирным путем, в соответствии с некими формальными процедурами). Это компенсируется обязанностью всю жизнь жить с неформальным титулом «дочь такого-то» или «сын такой-то».
Нет проблем, если сын или дочь готовы наслаждаться всеми положенными по статусу благами, не ставя перед собой каких-либо масштабных задач. А то и выискивая способы конвертировать свои родственные отношения в какую-нибудь долгосрочную пользу. Если не могут сами, то всегда найдутся те, кто подскажут, как сделать это наилучшим образом. Есть дети, хотя примеров тут немного, которым удается превзойти своих прославленных родителей. И в том и в другом случае речь идет о по-разному, но все-таки счастливых людях.
Судьба тех, кто хотел бы жить обычной жизнью, но не имеет такой возможности по определению, и правда, трагическая. Ты только родился, а за тебя уже все сделали: и плохое, и хорошее. До совершеннолетия жизнь идет по расписанию, шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству, прыжок на месте — подрыв родительского авторитета. Расписание на жизнь, пусть и не в такой жесткой форме, продолжает действовать и после получения аттестата зрелости. Для того чтобы наслаждаться этим — слишком много ума, для того чтобы вырваться — слишком мало душевных сил. Приходится жить с сознанием того, что ты не более чем слабое подобие великого человека, а главная задача — не бросить тень на памятник.
Детям наших правителей тяжелее вдвойне, прежде всего в силу устоявшейся традиции переписывать историю всякий раз, когда это обусловлено текущим политическим моментом. Светлану Аллилуеву это затронуло в полной мере: она видела, как люди, которые преданно смотрели в глаза ее отцу, дружно разоблачали его культ, как их сменщики (так же преданно смотревшие в глаза Иосифу Сталину) начали с огромными оговорками культ возрождать, как потом культ ниспровергли снова, куда как основательнее, чтобы потом еще более основательно возродить. А в последние годы отец Аллилуевой превратился из исторического персонажа в расхожий политический аргумент, который используется вне всякой связи с тем, что он представлял из себя на самом деле. Это все внешние обстоятельства, а были еще и совсем личные, семейные, которые при этом обсуждались так же живо, как и подробности очередного съезда ВКП (б).
Поправить тут ничего нельзя. Жизнь детей правителей определяют их родители, а потомкам остается только надеяться на то, что ограничения будут не так сильны. А главное — что наследники по власти не решат в какой-то момент отыграться на наследниках по крови. На самом деле лучшее, что могут сделать правители для своих детей, — это еще при своей жизни установить хоть сколько-то демократические правила игры в своей стране. В этих случаях у второго поколения жизнь обычно бывает куда проще.
