Цивилизация
С некоторых пор мне скучно следить за российской политической жизнью. Нет, разумеется, как и предсказывалось два-три года назад, она в России расцветает, пусть и нехорошим, но зато буйным цветом — выборы-2007 в Госдуму по многим параметрам будут живой и своевременной иллюстрацией соответствующих страниц из Твена и Диккенса. И каких высот политического изящества следует ждать от игроков, познакомившихся, по мировым меркам, позавчера с названиями фигур, а третьего дня как научившихся отделять черные поля на доске от белых — предсказать решительно невозможно. Но расцвет не радует не потому, что с тезисом главы единороссов Бориса Грызлова «Парламент — не место для дискуссий» согласился бы каждый первый претендент на часть власти. Основополагающей технологией успеха практически для всех участников политической игры стало отрицание реальности. Святая вера в то, что окружающую реальность можно заговорить, заболтать, а далее выехать на кривой козе к площадке новых дебатов с ней — вот это основание зевать, глядя на очередную эпохальную статью, программу, фигуру, манифест или книгу.
О корнях этого явления можно и, наверное, нужно рассуждать, да нет никакого желания — на всякого Мишеля Фуко найдется своя цитата из Жана Дерриды, и поди проверь, точна ли цитата и не выдернута ли из контекста, да и к чему цитата? Библейская мудрость «по делам их узнаете их» актуальна и для атеиста. Провозгласите любой тезис, например, «Волга впадает в Каспийское море» — что вам ответят? Реальность неудобна, и вам предъявят смехотворное опровержение: не Волга, дескать, не впадает, и не в Каспийское, это вообще автомобиль производства Горьковского автозавода. Но не дай бог вам вступить в эту дискуссию. Нет, эту-то глупость вы опровергнете. Но вам предъявят другой контртезис, такой же примерно ценности. Веревочка будет виться до тех пор, пока вам не надоест — вашему собеседнику категорически неважно, впадает Волга в какое-то море или не впадает.
Важно, что реальность можно победить словами — у нас же информационное общество, культура победившего постмодернизма, и что там говорят о каких-то фактах?
Информационный взрыв, настигший нашу страну чуть позже, чем другие крупные страны, еще не повод объявить себя гражданином виртуальной реальности.
Что мы наблюдаем в этой связи в российской политике? Вот, например, прекрасная история с переходом бюджетной политики к трехлетнему скользящему циклу планирования. Бюджет Пенсионного фонда России на 2008–2010 годы принимался Госдумой десяток дней назад в рамках бюджетного процесса. Бог мой, каких только слов о прожиточных минимумах, о демографической ситуации, о предстоящих реформах пенсионной системы не говорилось в стенах Белого дома, каких баталий на микроуровне за ту или иную цифру не велось! Казалось, все уже забыли, что именно обсуждают — динамику коэффициента замещения или источники и размеры трансферта на покрытие временного дефицита средств в Пенсионном фонде. Все было бы прекрасно, если бы абсолютно любой выпускник средней школы, посидев с публично озвученными цифрами полчаса, не пришел бы к простым выводам. А именно — к 2010 году более половины расходной части Пенсионного фонда на текущий год будут составлять платежи из федерального бюджета, соотношение максимальной и минимальной пенсии не изменится, средняя пенсия вырастет по отношению к средней зарплате на 1% — с 25% до 26%. Реальность существует: планы Пенсионного фонда предполагают сохранение той же ситуации, что и сейчас, налоговой части ЕСН хватает лишь на то, чтобы платить половину этих очень маленьких пенсий.
Этот печальный факт неудобен никому. Части политического спектра нужно продемонстрировать рост показателей, части — падение, части — неудовольствие остальными частями, оставшимся нужно продемонстрировать заботу о пенсионерах любым, самым фантастическим, способом. Реальность непопулярна. Если бы в России в определенный момент правительство не превратилось в мини-парламент, который способен хоть как-то учитывать интересы тех или иных групп населения, все бы было совсем плохо. А так просто скучно: о чем говорить, если фактов не существует?
И таких вопросов все больше и больше. Итоги внешнеполитических переговоров — существуют, это реальность. И поэтому — чего ради обсуждать телепередачу, где ищут ответ на вопрос: выиграла ли Россия последний саммит G8 или нет? Это не хоккей, чтобы фиксировать счет. Чего ради читать очередной свежеотпечатанный том видного кремленолога? Да не надо заглядывать под суперобложку. Автора оного видели третьего дня на очередных византийских чтениях в распивочной где-то на Сухаревке: был пьян в зюзю уже на стадии оппонирования первому докладу. Да и с чего бы там появиться мысли? Реальность сурова:
книга не пишется из обрывков похмельных мыслей и опубликованных невесть где интернет-колонок, на создание текста нужны месяцы и годы работы, да и не каждый приличный человек возьмет на себя такую смелость — написать книгу. Но что нам реальность?
Все так делают: бац, и третий том, и ты уже писатель плюс политолог плюс философ и в свободное время поэт — а уж какой музыкант, и при чем тут ноты? Остается только пожать плечами: нет, это вообще не книги.
Отрицание не только реальности, но и самой возможности ее существования, уже приобрело весьма опасные формы. Например, «Коммерсантъ» в июне достаточно много писал о ситуации вокруг клинических испытаний лекарств — скандале с «биообразцами». Самым сложным было не разъяснение ситуации — сложнее всего было обсуждать с самыми разными людьми существование самого факта: вывоз за пределы России биообразцов закрыт решением власти. Казалось бы, тут ничего не подделаешь — либо канал вывоза открыт, либо закрыт, свидетельства первого есть, свидетельств обратного нет. Что ж тут толковать-то? Но нет, желание обсудить все возможные иные варианты, увы, у большинства собеседников перевешивало. А вдруг интерпретация окажется сильнее факта? А вдруг? А вот вдруг?
Это, впрочем, сбивает с толку только поначалу — реальность хороша тем, что она существует, проверить можно почти все, а исключения из этого правила — сугубо специальны и редки. Можно производить в уме самые сложные интерпретационные операции, можно толковать как угодно слова чиновников Олимпийского комитета, можно тратить огромные бюджеты на рекламу Красной Поляны — но в реальности Сочи или не выберут столицей Олимпийских игр-2014, или выберут, и это станет ясно уже 4 июля, и совершенно невозможно рекламой заболтать серьезные проблемы проекта Сочи. Можно планировать на осень 2007 года вывод на площадь с протестами против антинародного режима 800 тыс. человек — выйдут максимум 3 тысячи тусовщиков. Можно выдавать за начало русской интифады против кавказцев любую пьяную драку в провинции, в которой участвовало более 10 лиц неопределенных занятий — особенной межнациональной напряженности в России не отмечается, и «поднять народ» можно, лишь мобилизовав на очередной «марш» пару сотен болельщиков футбольных клубов, среди которых найдется несколько десятков увлеченных нацистов. Можно оперировать какими угодно цифрами роста, историческими справками, подогнанными цитатами из книг, которые в России читали максимум тысяча человек — бесполезно.
Слова меняют реальность совсем не так, как это предполагает российский политизированный бомонд, механизмы и сложнее, и интереснее, и требуют куда как больших усилий.
Советская власть при всех ее врожденных пороках все же осознавала, что основой экономики является производительный труд. Подавляющая часть «политического класса», увы, верит в иное — в удачу и нужный момент. «Социальный лифт» считается механизмом, аналогичным обычному лифту — ну, никто же не задумывается, какие именно силы поднимают кабину с 1-го этажа на 15-й, это ж не наши силы?
Дефицит здравого смысла, вера в щуку, которую медийным способом можно вызвать из колодца для исполнения желаний политтехнолога Емели — это, к сожалению, надолго.
Вряд ли возможно убедить в нынешней России кого-либо, что для успеха эстрадного певца нужен голос и артистический талант, что для снижения цен на недвижимость непригодны «круглые столы» по этой теме, что нанотехнологии не есть часть политтехнологий, что из профессионального общественника получается министр, годный только для воровства. Но нынешней России предстоит понять и принять факты из набора банальностей — их все чаще не стыдно произносить, ибо их забывают. Не бывает успешных демографических кампаний с долгосрочным эффектом. Не бывает долгосрочного экономического роста, основанного на чем-то, кроме предпринимательской инициативы. Не бывает городов мирового масштаба, выросших за пять лет. Телевидение и СМИ не создают реальности — они ее описывают или фальсифицируют. А все окружающее нас не выдумано, не является продуктом перфоманса, а построено чьим-то скучным, незрелищным и не бросающимся в глаза трудом. Для политиков такой труд — это добросовестный поиск проблем в обществе, долгосрочная работа по поиску единомышленников, долговременное отстаивание своей программы в рутинном режиме.
И когда от такого труда отказываются, предъявляя вместо него плоды пяти посиделок, трех сеансов «мозгового штурма» и пары часов на составление очередного «манифеста» — это скучно.
Есть дела и поважнее, и поинтереснее.
