О колониализме в России

Десятилетний юбилей неудавшегося то ли государственного переворота, то ли контрреволюции, то ли просто политического недоразумения из четырех букв – ГКЧП, чем не повод задаться самым нелюбимым вопросом истории — А ЕСЛИ БЫ...? Тем более что российская политическая жизнь, царство ей небесное, ненадолго пережила (в историческом масштабе) идеологизированный «совок» и нынче не кажет уже совершенно никаких признаков жизни. Что, с другой стороны, даже неплохо. Пусть ее... Короче, многие сейчас упражняются: кто в воспоминаниях — «как я защищал свободу», а кто в фантазиях — «что было бы, если бы не защитил свободу».

Те, кто стоял по одну сторону баррикад, защищая Ельцина в Белом доме, нынче раскололись похлеще большевиков и меньшевиков. Лагеря, собственно, два. Разочарованных в результатах, но не поколебленных в своей тогдашней правоте. И разочарованных, но уверенных, что десять лет назад надо было быть совсем по другую сторону баррикад. Более того, опрошенные по случаю социологами, эта часть обывателей даже хорохорится: мол, сейчас бы они такое этим «дерьмократам» устроили. Не стоит, впрочем, пугаться кровопролития: храбрость на сей счет бывает особенно публична именно тогда, когда ничего серьезного как раз и не предвидится.

Прочая публика, а таковой предстает подавляющее, многомиллионное большинство, которое с 19 по 21 августа 1991 года ни по какую сторону баррикад не стояло, в большей своей части сегодня уже вообще ничего толком не помнит (как свидетельствуют те же опросы): ни кто с кем и против кого, ни даже аббревиатуру эту, некогда зловещую. Не помнят, собственно, потому, что для них НИЧЕГО ПРИНЦИПИАЛЬНО ВАЖНОГО в жизни так и не произошло.

Некогда один мой преподаватель в университете вывел уникальную историческую формулу, которой можно мерить значимость и иерархичность событий в России. В России, сказал как-то он, отвечая на студенческий вопрос, а было ли в ней Возрождение (потом он, вольнодумец, был покаран за такой свой ответ выговором по партийной линии), было всего два события: татаро-монгольское нашествие и Великая октябрьская социалистическая революция. Если примерить по этой шкале, то громко называемое путчем недоразумение десятилетней давности, историческим событием для родины так и не стало.

Планы победителей свершились совсем не так, как они того хотели и уж совсем не так, как они то пропагандировали. Планы побежденных, будьте уверены, тоже не перешли бы автоматически с бумаги в жизненное пространство.

По БОЛЬШОМУ СЧЕТУ, для большинства населения этой страны почти ничего бы все равно не изменилось. Ничего БЫ не изменилось при любом раскладе сил. Потому что история в России никогда не делалась большинством и для большинства: меньшинство просто ставило большинство в известность о том, что с ним происходит и что, желательно или нежелательно, будет происходить с этим большинством дальше. К переменам поэтому это самое большинство не имело, не имеет, и, скорее всего, никогда не будет иметь никакого отношения. Перемены всегда будут происходить помимо, то есть независимо от его воли, и вообще будут происходить не с ним.

Отдельные всплески так называемой народной активности в виде бунтов, массовых беспорядков с мордобитием, кровопролитием и даже стрельбой, уличные шествия и демонстрации, включая праздничные, большого исторического значения не имеют. Потому после того как большинство успокоится (а это с ним происходит неизбежно), меньшинство объяснит ему, что наставшая реальность и есть та сама заветная цель и промежуточная ступень пути ко всеобщему счастью, для якобы борьбы за которое это самое большинство ненадолго вдруг проснулось. Все это, конечно же, совсем не так.

Вот, к примеру, другая, тоже победившая, революция. Общеафриканская. Ведь, если кто помнит, как мы в свое время сочувствовали во всех отношениях справедливой борьбе чернокожего люда против белых колонизаторов за свое национальное освобождение и против апартеида. «Хижина дяди Тома» трогала до слез. Уход колонизаторов из очередной черной свободолюбивой страны казался праздником. Когда они ушла разом из нескольких стран, прогрессивное человечество (как мы были уверены, с нами во главе) провозгласило это аж Годом Африки. Великие державы — Америка и Советский Союз — буквально готовы были испепелить друг друга за какое-нибудь Конго и его всяческих патрисов лумумб.

На закуску прогрессивному человечеству остались было ЮАР и Зимбабве, где буквально до последнего правили отвратительные, недемократические, расистские режимы. Ну сущие КПСС образца 1991 года (первой половины года). Борцам против апартеида, которых олицетворял Нельсон Мандела, хотелось сочувствовать. Самому апартеиду желалось свержения. Когда его действительно свергли, то выяснилось, что манделина жена — не только борец с апартеидом, но еще и педофилка, а сам Мандела — латентный расист, только черный. А свергнувший Яна Смита в Родезии Роберт Мугабе – черный расист вовсе даже не латентный, а откровенный, да еще и бандит.

Сегодня освободившаяся от гнета колонизаторов Африка процентов на 30 ВИЧ-инфицирована, управляема черными расистами, периодически режет и убивает друг друга в этнических конфликтах средней и большой тяжести, не может себя прокормить и мрет с голоду, а также от необоримых болезней и тотальной нищеты. При этом в той же Зимбабве, некогда славившейся развитым сельским хозяйством и изобилием пищи, сегодня ветераны славных антиколониальных битв с упоением режут остатки белого фермерского населения, отчего, разумеется, на место прежних цветущих кущ приходит то, что и должно приходить в таких случаях — разруха. Вроде бы свободная Африка оказалась абсолютно цивилизационно несостоятельна. Люди, приезжающие в далекую от Африки Индию, уезжая, обычно говорят: если бы англичанам там поправить еще лет 300, то была бы сегодня вполне приличная и цветущая страна. Не успели…Африке, конечно, потребовалось бы еще больше такого правления.

Свободная после 1991 года Россия, видимо, имеет шанс участи такой вот именно – африканского образца — несостоятельности все же избежать. Потому как после того как осела пыль от так называемой революции, оказалось, что «негры» все же остались неграми, то есть настоящей власти не получили. С нами немножко другая все же беда: настоящих «белых колонизаторов» что-то нигде не наблюдается.