Korea's IT

Население и гости Кореи подвергаются интенсивной пропаганде, которую ведет специальная правительственная структура – IT Promotion Agency. Цель состоит в том, чтобы сподвигнуть широкие массы корейских трудящихся на освоение и применение информационных технологий в повседневной жизни.

Примерно так же работала советская пропаганда в 30-е годы прошлого века, когда требовалось индустриализовать и вооружить страну.

Аналогия верна вплоть до буквальных совпадений. Помните фильм «Трактористы», тот самый, герои которого пели песню «Гремя огнем, сверкая блеском стали \ Пойдут машины в яростный поход»? А в сегодняшнем Сеуле постояльца отеля на первом же ТВ-канале встречает специальная IT-песенка в исполнении красавицы в национальном костюме. В песне поется о красоте природы и доброжелательности народа далекой страны. Припев неизменно начинается со слов «Korea’s IT».

Об «Электронной Корее» на полуострове никто уже не говорит, это вчерашний день. Говорят об u-Корее. «U» - первая буква английского «ubiquitous» (вездесущий, повсеместный).

Задумка следующая: информационным технологиям в Корее разрешено все, как избалованному ребенку. Они могут и должны проникнуть во все мыслимые места.

Рекламные плакаты «u-Korea» можно во множестве встретить на улицах Сеула. Буквального смысла в букве «u» немного, да его и не требуется. Формула «u-Korea» равна советскому призыву «Все на трактор!» и означает необходимость осваивать компьютеры, мобильные и ручные в том числе. Чтобы стало яснее, о чем речь, сообщу, что «u-Korea» складывается из u-Home (бытовые IT: интернет-холодильники и пр. пропагандистские штампы), u-City (IT для горожанина: система навигации, электронных платежей и связи со службами жизнеобеспечения, плюс мобильное ТВ, и все это в одном устройстве, да еще кое-что по мелочи, вроде роботов-официантов). А главное, цитирую, «Happy u-Business».

С бизнесом у корейцев и без «u» получается весьма интересно. Экспорт Южной Кореи в этом году, как прогнозируется, достигнет $85 млрд и на три четверти будет состоять из продукции местной IT-индустрии. Для сравнения: всего-то четыре года назад, в 2001-м, страна экспортировала товаров на $38,5 млрд, а каких-то 30-40 лет назад была, по словам моих корейских собеседников, откровенно аграрной.

Еще немного цифр, потерпите, пожалуйста. Основные статьи корейского экспорта в 2004-м году – автомобили (26,7 млрд), полупроводники (26,5 млрд), мобильники (22,4 млрд), компьютеры (17,2 млрд) и корабли (15,1 млрд). Обратите внимание на то, что ни нефтью, ни газом далекая азиатская страна не торгует, однако удвоение темпов экономического развития обеспечить сумела.

Это вовсе не значит, что корейское министерство IT и коммуникаций играет роль нашего «Газпрома», обеспечивая страну валютой. Ничего подобного. Скорее уместна аналогия со строительством дорог. Главная задача IT-ведомства – создать в стране IT-инфраструктуру, она – условие, а не причина вожделенного экономического роста.

И ведь создают. К 2007 году у каждого корейца будет доступ к широкополосному интернету. Сейчас для 13 млн граждан, домохозяек и пенсионеров в том числе, действует образовательная IT-программа. Борьба со спамом – прямая задача правительства, и оно эту задачу как-то решает. За последний год спама, по официальной статистике, стало в разы меньше. Корея первая страна мира по части доступности интернета (широкополосный доступ имеют 233 человека на 1000). Популярные веб-сайты посещает четверть населения.

Что там борьба со спамом. Министр IT Дайже Чин, доктор философии, на полном серьезе рассказывает об онлайновых многопользовательских играх как о новой уникальной модели бизнеса и сообщает, что в стране ежемесячно продается артефактов («cyber items») на $3 млн. В зону своей ответственности министр включает еще и проблему интернет-аддикции, тяжелой формой которой страдают 3% граждан. Все это означает, иными словами, что информационное общество в Корее построено. То, что сегодня обозначается как «u-Korea», есть новое качество жизни, конкретные формы которой пока что нельзя увидеть.

Это, впрочем, неважно. Важно другое: Россия, несмотря на объективно благоприятные условия для IT-развития, все больше и больше отстает в технологической гонке от стран, некогда принадлежавших к третьему миру. Высокие цены на углеводородное сырье гибельны скорее для нас, чем для них, своей нефти не имеющих. «Мы купаемся в ресурсах, это развратило нас».

Что изменилось за почти 20 лет, прошедших со дня, когда Горбачев изрек это? По-моему, честнее было бы провозгласить разработку недр национальной идеей, приведя госидеологию в соответствие с госпрактикой.

Злое первое впечатление по возвращении на Родину: «Электронная Россия» звучит также странно, как «Нефтяная Корея». Разницы в IT-потенциалах нашими странами вроде бы и немного (мы могли взять не меньше миллиардов на рынке софта, где корейцы не работают почти совсем), и в то же время она радикальна. Для Кореи IT-развитие – государственная задача, на решение которой работают все ведомства. У нас же это никого, кроме специально обученного министерства, не беспокоит. Даже при том, что качество отечественной IT-бюрократии соответствует мировому уровню (так считает, например, технический директор Microsoft Крейг Манди, а д-р Дайже Чин, знакомясь с журналистами из России, вспоминает фамилию российского коллеги), ждать прорыва, подобного корейскому, пока что оснований нет.